) – своеобразные опыты расширенного инсценирования фельетона. Летом 1943 года силами нового состава артистов Всесоюзной студии эстрадного искусства мной была подготовлена для «Эрмитажа» еще одна программа-обозрение – «Представление начинается!..».
Одна из самых значительных работ тех лет – фельетон «Золотая рыбка», отмеченный на Всесоюзном смотре этрады военного времени, который проходил в Москве летом 1944 года. Фельетон, большую часть которого составлял воображаемый диалог с Гитлером, был подчинен одной и главной теме – ответственности каждого советского человека за разгром фашизма, необходимости личного, активного, непосредственного участия каждого в обеспечении будущей Победы.
В январе 1945 года, в канун стопятидесятилетней годовщины со дня рождения А. С. Грибоедова, в дни, когда советские воины вели уже бои на территории фашистской Германии, совместно с поэтом H. H. Асеевым был написан сатирический фельетон, «Крылатые слова». Так же как и в ряде других фельетонов, где получали новую «прописку» образы и речения великих русских классиков – «Мертвые души», «Записки сумасшедшего», рассказы Чехова и т. д., – так и этот фельетон был полностью построен на цитатах из «Горя от ума»:
…Ах, Грибоедов! Даже в дни войны,
Когда мы бьем фашистские оравы,
Когда все взоры воспламенены
Сиянием отечественной славы, –
Ты жив средь нас! Слова твои живут
И в дни побед, в святые дни расплаты,
Они звенят, они в сердцах поют –
Особенно могучи и крылаты!
Ты, написавший «Горе от ума»,
Ты знал, кто победит в великом споре,
Чтоб затряслась Германия сама,
Чтоб набралась ума она от горя…
А мы твой стих храним и бережем,
В наследье том, что от тебя осталось,
Любой строкой ты резал, как ножом,
Невежество, и тупость, и отсталость.
И вот чрез сотню с лишком лет
Стоим мы дружными рядами
И держим пред тобой ответ
Своими честными делами…
Фельетон затрагивал самые различные темы, прежде всего, разумеется, связанные с Великой Отечественной войной, гитлеризмом, международными проблемами, касался и некоторых неполадок внутренней жизни, жизни искусства в частности.
…И странно мне: москвич душой не стар,
В театре ж «Труп живой» да «Мертвые – всё души».
Попробовав такой репертуар,
«Ну, как не полюбить буфетчика Петрушу!»
…Искусство радио не осужу оплошно:
Я слушать рад, прислушиваться тошно!
В кино бы нам пойти, да там с экрана
Глаза вам зарябит от пестроты.
Там все есть, коли нет обмана –
«И черти, и любовь, и страхи, и цветы»…
От Грозного (опять!) бежим, себя упрятав,
«В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!»
А там, представьте же, – как раз
Саратовский открылся газ!
Для умственных аристократов
Совсем не тот теперь Саратов!
Как и Москва: совсем, совсем другая,
Великая, могучая, родная –
Москва моя! Она, коль захотела,
То Гитлеру сказать сумела:
«Вон от Москвы! Сюда ты больше не ездок,
Беги, не оглянись! Ступай вприскок по свету
Искать, чтоб спрятаться в укромный уголок»…
Кричи – «Карету мне, карету!»
Мы все равно тебя потребуем к ответу!..
«Крылатыми словами», хлещущими по фашистским вожакам, фельетон и заключался:
…Да-с, Гитлеру в живых не быть,
Его судьба едва ли не плачевна,
Чего бы там ни стала говорить
Княгиня Марья Алексевна!
Веревка ждет его в ответ,
Земли ж аршина три, не боле –
Хотел объехать целый свет,
И не объехал сотой доли…
Мы ворвались в берлогу зверя,
Фашистам в глотку вбили клин –
«Дистанцию огромную» отмеря
От Сталинграда – на Берлин!
Идем вперед дорогою свободной,
Победа к нам близка, она уж у ворот,
Стих Грибоедова, прямой и благородный,
Чеканной звучностью бодрит родной народ.
Они меж нас, крылатые слова,
Заслышав их, опять светлеют наши лица,
В них жив народа дух, жива наша Москва,
И нет действительно другой такой столицы!
Первые послевоенные годы.
Фельетон «Советские люди» (1945), написанный вскоре же после Победы. О героизме и скромности советских людей, об уверенности их в неизбежности Победы, неизбывной их вере в правоту своего всемирно-исторического дела, не оставлявшей их даже в самые тяжелые дни.
Фельетон «За все настоящее!» (1946). Большая тема о том, как выросли советские люди, которые по праву во всем «настоящее требовать стали». Искусство – так искусство, вещи – так вещи, ученый – так ученый: «…Родина-то у нас настоящая? Кровь, которую за нее проливали, настоящая? Ну, так подавай и людей настоящих!..»
«Семьсот семьдесят плюс тридцать» (1947) – к восьмисотлетию Москвы…
Та же тема поворачивается в этом фельетоне применительно к тому, что может и должно служить мишенями сатиры: «…Давно уже высмеян тот редактор юмористического журнала, который сначала говорил своим сотрудникам: «Смешного не надо. Пролетариату рано смеяться, пусть смеются наши классовые враги».
А потом, значит, когда его стукнули за это по башке, там, где надо, он собрал сотрудников и заявил уже другое: «Смех, товарищи, – это, оказывается, дело серьезное. Если пролетариат хочет смеяться, тут не до шуток!»
А советский человек как раз хочет смеяться, имеет право смеяться, и ему одинаково нужны и шутка, и сатира, и лирика, и пафосные звуки фанфар, и вообще все инструменты того прекрасного оркестра, который недаром носит название самого высокого, самого идейного и самого передового в мире искусства. И всякая, даже случайная, фальшь того или иного отдельного инструмента этого замечательного оркестра становится сразу заметной и нетерпимой.
Миновало то время, когда некоторые художники говорили: мол, не важно, как рисовать, важно, чтоб на картине было фабричные трубы видать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152