Быстро, быстро! – Что бы я делал, если бы он и вправду ушел? Но мне необходимо было его осадить, не то он сел бы мне на шею.
Он пробормотал:
– Мой риск все возрастает.
– Мой тоже. Я выложил за вас тридцать тысяч марок залога.
– Будет он держать язык за зубами, этот ваш врач?
– Да.
И вдруг его осенило:
– Этот врач – женщина!
– Нет!
– Конечно же, женщина. И любит вас.
– Нет!
– Да. И вы это знаете. Теперь мне ясно, почему вы так спокойны. Любовь – божественная сила. Ну да, тогда она, пожалуй, и в самом деле будет помалкивать. Скажите мне только одно, дорогой мистер Джордан: как вы представляете себе свое будущее?
– Скажите мне только одно, дорогой Шауберг: как мне избавиться от этой сыпи? – Я лежал голый на кушетке, и он во время нашего разговора сделал мне несколько уколов.
– Ничего страшного. Дам вам кое-что. Это от переизбытка лекарств.
– Я и сам знаю отчего. Но сыпь уже и на груди. Если она появится на лице, с фильмом покончено.
– Для тела я вам дам присыпку. Для лица, в профилактических целях, ауреомициновую мазь. Самое лучшее из того, что есть в продаже. Перед тем как лечь спать, наносите ее толстым слоем на лицо и обматываете голову полотенцем, чтобы не измазать волосы и подушку – мазь эта желтого цвета. Ведь вы спите один?
Благодаря ауреомицину и полотенцу я отныне сумею этого добиться, подумал я. Мужчина с лицом, покрытым мазью. Мужчина с головой, обмотанной полотенцем. Мужчина, вызывающий смех. За все надо быть благодарным.
– Дорогой мистер Джордан, не стану от вас скрывать, что ваше состояние немного ухудшилось.
– Немного?
– Не существенно. Как-никак работа требует от вас большого напряжения. Да и волнений, вероятно, хватает.
– Более чем.
– Вот именно. Сколько времени продлятся съемки?
– Еще двадцать семь дней.
– Гм.
– Что значит это «гм»?
– Мне придется применить новые средства.
– Какие?
– Более сильные. Может быть, немного мышьяка… – Вид у Шауберга был довольно-таки удрученный. Наверное, дела мои были из рук вон плохи, раз он не мог совладать со своим лицом. Вероятно, опять подумал о деньгах. И вдруг заулыбался как-то уж слишком радостно: – Не беспокойтесь! Мы играючи с этим справимся! Теперь, когда я живу в том же отеле, мне куда легче следить за вашим состоянием.
Голос из динамика напомнил:
– Мистер Джордан, вас ждут в гримерной.
– Мне пора, – сказал я. – Дочь приедет около десяти.
– Я подожду.
– Хорошо.
– Мне следует еще получить от вас деньги.
Я дал ему два чека, которые были у меня в бумажнике, каждый на 8000 марок наличными.
– Но ведь целую неделю меня с вами не было…
– Зато вы дали мне лекарства и инструкцию по самолечению.
– Вы очень щедры. – Он покраснел – впервые за все время нашего знакомства. – В самом деле очень щедры, благодарю вас.
– Ладно, чего уж там. Напишите на оборотной стороне чека какую-нибудь фамилию, когда предъявите чек к оплате.
– Ясно.
– Шауберг?
– Да, дорогой мистер Джордан?
– В воскресенье мне придется уехать из Гамбурга…
– Как только закончу с вашей дочерью, могу в любое время прибыть к вам в качестве вашего шофера, так что не бойтесь.
– Я не о том. Шерли останется в Гамбурге одна. И она… – Я запнулся, потому что мне стало стыдно. – И она, вероятно, вновь увидится с этим человеком, когда меня не будет рядом. Или же он придет к ней.
– Ах, вон оно что.
– Мне необходимо знать, кто он. Можете помочь мне это выяснить?
– Запросто. У меня полно друзей. Попрошу кое-кого из них помочь. Следует ли набить этому молодчику морду?
– Ни один волос не должен упасть с его головы. И оба ни в коем случае не должны заметить, что за ними следят. Я хочу только узнать, кто он.
– Будет сделано в лучшем виде. Да, еще кое-что вспомнил. В ящике с лекарствами сверху я обнаружил листок с какими-то детскими каляками-маляками. Это вы положили?
Мишин рисунок!
Я вдруг заорал как безумный:
– Пусть лежит! Не прикасайтесь!
Впервые за время нашего знакомства я увидел жалость в его безжалостных глазах. Он вздохнул.
– Почему вы вздыхаете?
– Потому что мне искренне жаль вас, мистер Джордан, – сказал он, пряча шприц и стетоскоп в карманах комбинезона. – Бедняга.
14
Все это было утром 23 ноября.
В 10 часов я познакомил Шерли с Шаубергом. Он осмотрел ее в пустой монтажной, пока я был занят на съемочной площадке. В обеденный перерыв Шерли пришла ко мне в уборную. Она сказала, что осмотр занял совсем мало времени.
– Он считает, что для него это дело – сущий пустяк. И уехал на твоей машине. Почему ты так на меня смотришь?
– Больше тебе нечего мне сказать?
Она посмотрела мне прямо в глаза и отрицательно покачала головой. Она была бледна, серьезна и так хороша, что у меня кольнуло сердце.
– В самом деле нечего?
– Нет. А тебе?
– То есть?
– А тебе – тоже нечего мне сказать?
– Нет. Впрочем, есть! – И я рассказал Шерли про разговор с Грегори. – Следует предположить, что Джоан все знает, – заключил я.
– В этом случае она обязательно поговорила бы со мной, по крайней мере со мной.
– Она готовит нам ловушку… она ждет… выжидает… хочет, чтобы мы первые заговорили…
– Когда-нибудь нам придется ей сказать, что мы сделали.
– Но ведь не станем же мы ей сообщать, что у тебя от меня ребенок…
Она поспешно перебила меня:
– Носишь с собой мой крестик?
– Шерли!
– Скажи – носишь или нет?
– Разумеется, ношу.
– Покажи.
Я вытащил из кармана маленький золотой крестик, подаренный мне Шерли в аэропорту Лос-Анджелеса.
– Можно мне его взять? Только на один день?
– Нельзя.
– Ну пожалуйста! Я его верну.
– Что ж, бери.
Внезапно меня охватил страх перед новым приступом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203