На встречу экспертов, состоявшуюся в МИДе в тот же вечер, представители Генштаба вопреки сложившейся за многие годы практике приглашены не были. С протоколом встречи знакомить их также не стали, сославшись на то, что протокол, мол, не велся, что опять-таки противоречило многолетней практике.
Но если о том, что говорилось на встрече экспертов и что Шеварднадзе доложил Горбачеву о своей беседе с Шульцем, я мог только догадываться, то о происшедшем на следующий день во время беседы Горбачева с Шульцем в присутствии Шеварднадзе мне известно достоверно – на этот счет есть документальные свидетельства. В ходе беседы Шульц, суммируя состоявшиеся накануне обсуждения с Шеварднадзе, сказал: «Вопрос о средствах с меньшей дальностью найдет отражение в договоре о ракетах промежуточной (средней) дальности. О каких средствах идет речь, нам, я думаю, ясно (выделено мною. – Г. К. )». И тут же со стороны Горбачева последовало подтверждение: «Как мы понимаем, о ракетах СС-23 и других ракетах этого класса». И все, никаких оговорок насчет того, что в этом случае нижний предел дальности должен быть снижен с 500 до 400 км, ничего, что исключило бы возможность наращивания дальности американских ракет «Лэнс», ни слова об этом.
Вот так, к приятному удивлению американцев, почти походя, не за понюх табака была отдана наша ракета «Ока». Не кто иной, как сам Шульц в беседе с находившимися на борту его самолета американскими журналистами по пути из Москвы сказал, что согласие Горбачева на включение ракет СС-23 в Договор по РСМД «было настолько односторонне выгодным для Запада, что он не уверен, смогли ли бы советские руководители провернуть это, будь в Москве демократический законодательный орган».
Впоследствии Шеварднадзе, стремясь уйти от ответственности за соучастие в содеянном или, по крайней мере, переложить бльшую часть ответственности на других, написал в своей книге: «Почему бы депутатам группы «Союз» не спросить, например, о причинах уничтожения ракетного комплекса «Ока» не столько меня, как они это делают с преувеличенным рвением, сколько уважаемого мною маршала С. Ф. Ахромеева, который на переговорах по этому классу ракет занимал место рядом с Генеральным секретарем? Уж маршал-то не хуже, а то и лучше меня знает, кто и почему дал на это согласие, как знает и то, что без согласия министра обороны и начальника Генерального штаба такие решения не принимаются». Этот свой пассаж Шеварднадзе, видимо, для пущей убедительности закончил высокопарной фразой: «Умолчание, как и ложь, – не моя политика».
Но я смею утверждать, что в данном случае Шеварднадзе говорил заведомую неправду. Мне достоверно известно, что маршал Ахромеев не сидел рядом с Горбачевым и Шеварднадзе, когда они задарма отдали «Оку». Его участие в той беседе Горбачева с Шульцем не предусматривалось, и он не присутствовал на первой ее части, в ходе которой была решена судьба «Оки». Он был в срочном порядке вызван Горбачевым уже после этого – для участия в обсуждении вопросов, касавшихся будущего договора по сокращению СНВ. О решении же в первой части беседы вопроса об «Оке» он узнал только на следующий день, прочтя в газете сообщение о беседе Горбачева с Шульцем, в котором говорилось о согласии включить ракеты СС-23 в Договор по РСМД. В довершение ко всему в сообщении упоминалось и о его, Ахромеева, присутствии на этой беседе, что создавало впечатление о его причастности к свершившемуся с «Окой». Я был свидетелем, как маршал негодовал по этому поводу на совещании у Л. Н. Зайкова, возглавлявшего в то время Комиссию Политбюро по переговорам с США в области разоружения. Там же был и Шеварднадзе, так что вряд ли он не помнит об этом. Поэтому, повторяю, его история о маршале, сидевшем якобы рядом с Горбачевым во время похорон «Оки», – не что иное, как сознательное извращение истины.
Могу подтвердить в этой связи и ту «деталь», о которой поведал миру главный конструктор «Оки» С. Непобедимый: для того, чтобы дезавуировать возражения специалистов и оправдать задним числом допущенный Горбачевым и Шеварднадзе «ляп», было приказано (дословно) «пульнуть» ракету «Ока» на дальность 500 км. Эта самодеятельность была отменена благодаря тому, что Ахромеев, тогда еще начальник Генштаба, решительно поддержал категорические возражения главного конструктора, доложившего, что система управления ракетой не разрешит ее пуск на дальность более 400 км, а если систему управления отключить, то не произойдет отделения головной части и ракета начнет аварийный полет со всеми вытекающими отсюда катастрофическими последствиями.
Попытки военных вернуться к вопросу об «Оке» до подписания договора всячески пресекались, вплоть до угрозы привлечения к партийной ответственности тех, кто критиковал промах руководства. Дело кончилось тем, что буквально за неделю до вашингтонской встречи в верхах, где предстояло подписание Договора по РСМД, военным пришлось просто отступить, и только тогда было официально оформлено наше внутреннее решение о включении ракет «Ока» в этот договор.
Американцы не замедлили, конечно, воспользоваться подарком советской стороны, начав вскоре после подписания Договора по РСМД проталкивать через НАТО решение о размещении в Европе создаваемых ими ракет «Лэнс-2» с дальностью, превышающей дальность ракет «Ока».
В этой связи Горбачев при встрече с государственным секретарем США Бейкером 11 мая 1989 года напомнил ему, что «буквально два года назад за этим же самым столом Шульцу было дано согласие включить в Договор по РСМД ракеты СС-23 с дальностью до 500 км, хотя формально они не подпадали под условия договора (выделено мною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137