Женихом оказался худой человек лет сорока, с блестящей лысиной, сеткой м
орщин под глазами и постоянно полуприкрытыми веками. Когда Паша (так его
звали) заговорил, то изумленным взорам Надиных родителей открылась безз
убая верхняя челюсть, посередине которой одиноко торчал изогнутый мета
ллический штырь Ц жалкий остаток моста.
Однако на все тактичные замечания родителей Надя отвечала одним: «Я его
люблю». И возразить на это было нечем. Через полгода сыграли свадьбу.
Нет смысла пересказывать все эмоции родителей, когда выяснилось, наприм
ер, что Паша оказался наркоманом с многолетним стажем, что все деньги, кот
орые он зарабатывал в своем НИИ биотехнологий, немедленно тратились на «
дурь», что все свадебные подарки ушли туда же… История оказалась банальн
ой. Небанальным стал конец…
Но все по порядку.
Через год Надя родила. Сын оказался на удивление здоровым и крепким. Втай
не Надя надеялась, что рождение ребенка как-то образумит Пашу. Ей, конечно
, уже до смерти надоели шумные компании в их маленькой однокомнатной ква
ртирке, эмалированные плошки с черным вонючим варевом, использованные ш
прицы, невыветривающийся запах анаши на кухне. Сама она не собиралась пр
обовать наркотики и до сих пор удивлялась, как это ее любимый не может обо
йтись без них. Но, полагала она, каждый человек волен делать то, что считае
т нужным. Она любила мужа, и все остальное было неважно.
Однако со временем даже ангельский характер Нади не выдержал. До тех пор
пока все художества Паши касались лично ее, все было ничего. С большим тру
дом дающиеся занятия в МГУ, беспокойная дремота на первых двухчасовках п
осле бессонных ночей Ц это она еще могла вынести. Но когда от выходок отц
а стал страдать маленький Павел (сына назвали в честь отца), она начала воз
мущаться. Паша поначалу не обращал внимания на просьбы жены образумитьс
я, потом стал злиться и жаловаться дружкам на скандалистку жену. Те, конеч
но, понимающе кивали, грея алюминиевые ложки на пламени свечи.
Все закончилось скоро и закономерным образом. Как-то Надя пошла за проду
ктами. Ее не было всего три часа. Когда она вернулась домой, ее поразила не
обычная тишина.
Войдя в комнату, она застала знакомую картину Ц Паша валялся на диване, д
вое приятелей дремали в креслах. Маленький Паша тоже не подавал голоса. Н
адя подошла к кроватке и обомлела. Сын сжимал в ручонках грязную эмалиро
ванную плошку с остатками приготовленной наркоты. Черная капля стекала
из угла рта ребенка.
Скорее всего, он захотел пить, дотянулся до стоящей на столе плошки и выпи
л ядовитую гадость. Для его организма доза оказалась смертельной. Надин
сын был мертв…
Надя не зарыдала, не заголосила и не стала рвать на себе волосы. Она пошла
на кухню. Там открыла все вентили газовой плиты, потом зажгла в комнате св
ечку, вышла из квартиры с тельцем ребенка и заперла дверь на все замки.
Надя действовала автоматически, подчиняясь первобытному материнскому
инстинкту, по которому убийца твоего ребенка должен умереть от твоих рук
.
Газеты потом много писали об этом страшном взрыве. От ударной волны обва
лился целый подъезд дома. Кроме Паши и его дружков погибло пять человек. Д
а, гнев матери, мстящей за своего ребенка, бывает страшен…
В информационных сообщениях потом сообщали еще и о пропавших без вести.
Среди них называлась Надежда Рождественская.
Надя не пошла к родителям. Почему она не вернулась домой? На этот вопрос он
а не могла ответить никогда. Повинуясь какому-то животному страху, она с м
ертвым ребенком на руках поехала на их дачу в Аксиньино, закопала трупик
в неприметном углу участка. Затем сняла с книжки свои сбережения, купила
билет в Тарту (там у нее была подруга) и в тот же день уехала.
Пассажир поезда, как бы он ни хотел остаться один, всегда находится на люд
ях. В купе четыре человека, в тамбуре постоянно находятся сменяющие друг
друга курильщики, туалет надолго не займешь… А Наде так хотелось побыть
одной.
Наверное, она, производя какие-то необъяснимые на первый взгляд вещи, все
-таки находилась под покровительством высших сил. Ведь если бы она остал
ась одна в Москве, неизвестно что могло произойти, какие отчаянные мысли
пришли бы в ее голову. Она села в поезд, где ненадолго, на время пути, люди ст
ановятся немного более участливыми и отзывчивыми. А именно участие ей бы
ло нужно сейчас.
Колеса постукивали по рельсам, проводник уже второй раз обносил вагон ча
ем в тяжелых подстаканниках. Надя сидела возле окна и невидящими глазами
следила за мелькающими за мутным стеклом редкими огоньками. Чай давно о
стыл, она к нему даже не притронулась. Кроме Нади в купе находилась влюбле
нная парочка, занятая исключительно друг другом, и военный. В звездочках
на погонах Надя не разбиралась, да и не до того ей было. Хотя и отметила где-
то внутри, совершенно неосознанно, волевой подбородок, широкие скулы, до
брые серые глаза и низкий, привыкший командовать голос.
Военный задал несколько вопросов, обычно служащих для завязывания бесе
ды. Надя отвечала односложно и снова смотрела в окно. Военный оставил поп
ытки познакомиться и молча пил чай. Пил и время от времени поглядывал на Н
адю.
…Она долго не могла уснуть. Постукивание колес, обычно так быстро убаюки
вающее, на этот раз не действовало. Надя лежала с открытыми глазами, и в св
етлых полосах, проходящим по стенам тесного купе, ей чудились маленький
Паша и большой Паша. Маленькое безжизненное тельце и валяющаяся на диван
е фигура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18