Метр пожал плечами:
Ц Нет. Вроде нет. Знаете, ресторан большой, за всеми не уследишь. Вон какой
зал огромный. Но, кажется, все как всегда. Никто не ушел не заплатив, никаки
х жалоб не было. Я даже не знаю…
Он развел руками.
Ц А может, кто-то выходил надолго?
Ц Знаете, практически все наши посетители выходят. В туалет, знаете, руки
помыть, покурить, просто поболтать, с кем-нибудь встретиться. Причин мног
о. Постоянно взад-вперед ходят…
Тут подошел один из помощников Грязнова:
Ц Все обыскали. Больше никаких следов. Паспортные данные всех, кто был в
гостинице, записали. Вячеслав Иванович, может, отпустить народ? Волнуютс
я…
Грязнов вздохнул:
Ц Ладно, Карасев, отпускай.
Ц Может, и из ресторана отпустите? Ц вмешался метрдотель. Ц У них тоже п
аспорта проверили.
Карасев взглянул на Грязнова. Тот кивнул.
Ц Граждане, Ц радостно провозгласил метр на весь зал, Ц просим извине
ния, вы все свободны.
К выходу потянулся поток людей.
У всех были недовольные лица. Многие смотрели на нас с неприязнью. То есть
на Грязнова и его помощника Ц меня они принимали за одного из официанто
в, видимо. Так что в данном случае мой смокинг оказал мне хорошую услугу.
Народ был разный. Несколько групп иностранцев, которые, похоже, так и не по
няли, что произошло. Бизнесмен с женой. Какая-то молодежь. Взлохмаченный ч
еловек в жарком костюме и с портфелем. Депутат… Вернее, депутатша… нет, де
путатка… В общем, женщина-депутат. В отличие от других у нее вид был скоре
е безмятежный, чем недовольный. Знаете, если бы не обстоятельства и не деп
утатский значок на лацкане ее делового костюма, я бы, пожалуй, познакомил
ся с ней. Что-то в ней было притягивающее. Она скользнула безразличным взг
лядом зеленых глаз по мундиру Грязнова, по моему смокингу и пошла дальше
по своим депутатским делам…
В салоне первого класса было почти пусто. Большие красные кресла, обитые
натуральной кожей, более вежливые и предупредительные, чем в экономичес
ком, стюардессы, приглушенный шум двигателей, море бесплатной выпивки Ц
одним словом, авиакомпания «Дельта» вовсю старалась для пассажиров пер
вого класса.
В середине салона, у окна, за которым проплывали серые облака, сидел сухощ
авый седой человек в мягком вельветовом пиджаке с овальными замшевыми з
аплатами на локтях. На крупном носу громоздились очки в тонкой золотисто
й оправе. Цвет чисто выбритых щек выдавал благополучного в материальном
отношении человека. Больше всего он был похож на профессора, разумеется,
на американского профессора. Из какого-нибудь Принстона или Гарварда. О
б этом же говорил и кожаный портфель, лежащий на соседнем сиденье, и стопк
а бумаг, разложенных на откидном столике. «Профессор» был погружен в их ч
тение.
Ослепительно улыбающаяся стюардесса подошла к его креслу и, слегка накл
онив голову, спросила:
Ц Не хотите ли поужинать?
«Профессор» оторвался от своих бумаг и внимательно посмотрел на стюард
ессу. Личико ее было до того очаровательным, что он, любуясь ею, не сразу от
ветил.
Ц Пожалуй, Ц наконец сказал «профессор» и сгреб бумаги со столика.
Ц Тогда, пожалуйста, посмотрите меню, Ц еще более любезно улыбнулась ст
юардесса, протягивая ему яркую глянцевую картонку.
«Профессор» пробежал глазами текст. В меню мелькали названия: «устрицы»
, «икра», «морские гребешки»… «Профессор» подумал и отдал картонку обрат
но:
Ц Принесите что-нибудь мясное. И без этих морских деликатесов.
Стюардесса, все так же ослепительно улыбаясь, кивнула и прошествовала по
салону. Казалось, у нее просто не существует другого выражения лица.
«И когда ее положат в могилу, она будет все так же улыбаться», Ц вдруг при
шло в голову «профессору». Он уже было начал представлять себе гроб, в кот
ором в обрамлении белых и красных цветов лежит улыбающаяся стюардесса
Ц в форменной одежде, фетровой шапочке-таблетке и даже с меню в руках.
«Нет, Ц оборвал он свои мысли, Ц тебе, во всяком случае, увидеть это случа
й не представится. Ты умрешь первым. Сначала ты, а потом уж она. И вообще что
за стивенкинговщина!»
И когда стюардесса пришла во второй раз, везя за собой тележку с обедами н
а пластмассовых подносах, он даже не поднял головы. Молча взял поднос и пр
иступил к еде.
Эдик Кипарис родился ровно пятьдесят пять лет назад, в тревожном сорок т
ретьем году. Рождение ребенка во время войны, даже в более или менее споко
йной Москве, Ц просто безумие. Это понимали все, и в том числе мать Эдика, С
офья Николаевна Кипарис. Но до того ли было, когда Владимир Кипарис, будущ
ий отец Эдика, гвардии капитан танковых войск, пропахший порохом, увешан
ный боевыми наградами, получил краткосрочный отпуск домой, как сказано б
ыло в отпускном удостоверении «за проявленное мужество и в связи с присв
оением очередного воинского звания». Через неделю гвардии капитан уеха
л, а Софья Николаевна соответственно осталась. И через девять месяцев ро
дила сына. Несмотря на советы подруг, соседей, врачей и даже управдома.
Софья Николаевна назвала сына Эдуардом. По профессии она была врачом-эп
идемиологом, и Эдуард Дженнер, первый человек, который стал делать приви
вки против оспы, был ее кумиром с институтских лет. Когда в загсе подозрит
ельно глянули на Софью Николаевну (не надо забывать, что время было военн
ое и всякое упоминание иностранных имен казалось подозрительным), она пр
олепетала что-то о прадедушке, в честь которого и называет сына.
Маленький Эдик рос капризным и эгоистичным ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18