Вилли подтвердил: ассистент ему необходим. Им выделили обычный фонарик и оставили наедине с раненым: не потому, что доверяли, просто места в смятом кузове было чертовски мало. Чеченцы караулили снаружи и заглядывали на каждый стон старика.
Аксакал получил три ранения в ноги и одно осколочное в грудь. Вилли засуетился, на ощупь бинтуя раны, при этом сам покряхтывал и постанывал, когда опирался на вывихнутую ногу. Старик молчал, и Яков молил Бога, чтобы он не умер, тогда их точно пристрелят, не задумываясь. Ранение в грудь было действительно опасным, и даже Яков при полном отсутствии медицинского образования понимал, что осколок при любом неосторожном движении может войти в подключичную артерию и тогда старик просто умрет от мгновенной потери крови. Но с другой стороны, оперировать в таких условиях еще опаснее: пациент может элементарно скончаться от болевого шока. Вилли вколол в мышцу анестетик, к счастью присутствовавший в аптечке. А Яков для подстраховки резким ударом в челюсть отправил старика в рауш-наркоз. За неимением скальпеля мышцу вскрыли с помощью обычного штык-ножа и, сполоснув пальцы йодом, вручную выдернули маленький кусочек металла. Отсутствие стонов насторожило чеченцев, и бугай с автоматом на изготовку втиснулся в кузов в самый разгар операции. Но, убедившись, что старик жив, даже помог его перевязать. Грудь просто забинтовали: шить было нечем.
Дальше был сущий кошмар. До места, куда они бежали, было еще километров пять, если не больше. А Вилли окончательно захромал, и всю оставшуюся дорогу Якову пришлось тащить его на закорках.
Но и когда они достигли долгожданной деревни и старика внесли в дом, никто не только не удосужился поблагодарить их, им даже не позволили отоспаться в каком-нибудь очередном сарае.
Пленников отвели в заднюю комнату и приставили к ним толстого потеющего чеченца, который уселся на табурете у входа и, зажав автомат между колен, застыл, как изваяние. Дверь была приоткрыта, и они, глотая слюнки, наблюдали, как через прихожку мечутся неулыбчивые женщины с блюдами дымящегося мяса и свежих, прямо из печи, лепешек. От дурманящих запахов у Якова подводило живот и туманилось в голове.
У дома остановилась машина, и в комнату, где лежал старик, суетливо пробежал специально приглашенный врач в неизменной папахе с увесистым чемоданчиком. Минут через десять он вышел, удовлетворенно покачивая головой.
Их провели в большую комнату и усадили на подушки в углу. За низким столом расположились трое незнакомых чеченцев, бугай-экзекутор и боевики, несшие старика. Один из хозяев поднял руку, прерывая разговоры за столом, и обратился к пленникам:
– Вы спасли жизнь достойному и уважаемому человеку, поэтому сегодня вы мои гости. Ешьте. Марина! – позвал он, и в дверях появилась стройная молоденькая чеченка с блюдом мяса и лепешками.
– Поединок! Поединок! – затараторили молодые чеченцы, хозяин одобрительно кивнул. Бугай-экзекутор поднялся со своего места и подошел к Якову.
«Опять избиение несчастных младенцев…» – с тоской подумал Яша, но хозяин снова позвал Марину, и та поставила на столик две литровые бутылки «Абсолюта». Теперь Яша уже ничего не понимал. Коран же запрещает употреблять все, что крепче кефира. Но бугай лихо отвернул обе пробки и, взвесив бутылки в руках, с ухмылкой протянул одну Яше.
– Вы ж мусульмане, – попробовал было возразить Яков.
– Он нет, – отрицательно покачал головой хозяин. – Давай, Назар. Победишь – русский твой. Проиграешь – мой.
– Он хохол, – охотно объяснил Якову один из молодых, – давно с нами. У него жена с русским сбежала. Если он больше выпьет, он тебя убьет. Если ты больше выпьешь – сам умрешь! – Он громко заржал, потирая руки в предвкушении диковинного аттракциона.
Немец сдвинулся в уголок и наблюдал за происходящим округлившимися глазами.
– Пить надо быстро и много, полчаса на литр. – Назар наполнил до краев свой стакан.
Марина принесла и поставила у порога еще две бутылки. Яша просто обалдел, но перспектива погибнуть от рук хохла-рогоносца заставила его мобилизоваться.
Первый стакан дался ему легко, стало тепло и уютно, но страшно хотелось есть, а времени закусывать не было. Назар вливал в себя все новые и новые порции.
Яша страшно волновался, и руки стали предательски дрожать, расплескивая водку мимо стакана. Чеченцы возмущенно заулюлюкали, и впечатлительный Вилли бросился на помощь товарищу, взяв на себя разлив.
Что было дальше, Яша помнил плохо, но в какой-то момент Назар вдруг закрыл глаза и, хрюкнув, повалился мордой в блюдо с мясом, а чеченцы хлопали Яшу по спине и гоготали во всю глотку…
Яша проснулся с жутко тяжелой головой. Нестерпимо хотелось пить. Он все еще лежал на том же ковре в той же комнате. Чеченцы разошлись, со стола уже убрали, Вилли исчез непонятно куда. Только у самой двери лежал на спине и громко храпел Назар.
Пенкин огляделся в поисках чего-нибудь жидкого, но, кроме полупустой бутылки «Абсолюта», которую сжимал в руке Назар, в обозримом пространстве ничего подходящего не было. Яша неуверенно поднялся и по стеночке, по стеночке стал пробираться к выходу. Комната плыла перед глазами. Попробовал закрыть глаза. Получилось еще хуже – бешеный фейерверк из разноцветных и сверкающих… стеклянных глаз. «При чем тут стеклянные глаза, – пронеслась смутная мысль в затуманенном Яшином сознании. – И когда я в последний раз так пил?! А никогда!» – широко ухмыльнулся он сам себе.
Яша стоял над истомленным телом врага-экзекутора (это слово он даже мысленно не смог произнести с первого раза) и решался…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18