Синдоны держались, но атаковать сами не могли. В свое оружие Рагар влил клокочущую ненависть — топливо, питающее его Силу. Древняя ожесточенная ярость, отточенная за бесчисленные годы, дождалась своего часа.Пламя хлестало о пламя с пронзительным воем, будто сцепились два хищных зверя.И вот — удар огня, золотая вспышка, и язык пламени пронзил золотую преграду рядом с Ламарилом. Синдон слева от него зашатался и упал на колени. Нуерс!\Рагар испустил торжествующий вопль. Темное пламя прильнуло к стене. И хотя золотой огонь отсек его от жезла, оно продолжало ползать по камню. Еще нет, Рагар, еще нет! — в этой мысли слышалась нерушимость клятвы. А Нуерс не двигался. Жезл, который он уронил, переломился, точно сухая ветка. Но скоро, Ламарил, очень скоро! — пьянящая уверенность в победе Рагара была как удар. ГЛАВА 24 Стена света, создаваемая синдонами, держалась. Но и ползающий по каменной стене клок пламени не угасал, хотя дверь все не появлялась. Хриплый крик нарушил поток энергии, питавшей пламя.С неба на стоящих перед стеной устремился вур — такого крупного Кадии еще видеть не доводилось, — и он целился в Ламарила. Девушка в безотчетном порыве подняла меч, направив глаза на устремляющуюся вниз смерть.Из большого ока на рукояти вырвался луч, толщиной в палец, и поразил хищника в голову. Вур смолк и рухнул, точно камень, туда, где багровый огонь бился с золотым. Произошла вспышка, такая ослепительная, что Кадия на мгновение утратила способность видеть. Но она услышала вопль торжества, не мысленный, но сотрясший воздух. Стена золотого света проломилась, язык багрового пламени устремился к Ламарилу.Кадия повернула меч навстречу ему. Но на этот раз меч не откликнулся. Ламарил упал, свет его жезла потускнел. Атакующее пламя пронеслось над ним к потаенной двери. Прочь! Прочь! — прозвенело у нее в голове. Кадия сжала меч обеими руками. Она сразила вура, и вот что произошло! Оборона синдонов оказалась прорвана его трупом! Она с трудом различала своих друзей полуослепшими от вспышки, слезящимися глазами.Если дверь сейчас отворится, если скрытые за ней выйдут наружу, можно просто сдаваться на милость победителей…Она попятилась. Оставалась лишь одна возможность, такая неверная, что надежды не было почти никакой, и тем не менее она должна ее использовать.Кадия обернулась. Позади нее теснились од-длинги и хасситти — некоторые еще висели на стенах расселины, потому что им некуда было спуститься.А камни наверху все еще сыплются! Быть может, то, о чем она думает, погребено под ними… но все же, все же…— Джеган, — обратилась она к охотнику, почти прижатому к ней. — Я должна подняться туда…Остальные сразу поняли, она услышала шепот, щебет хасситти:— Если к спящим есть еще вход, мы должны воспользоваться им и напасть сами!Они посторонились, оставшиеся в расселине прижались к стенам. Джеган полез первым, Кадия следом за ним. Вновь она стиснула меч зубами, терпя его жар, который увеличивался с каждым мигом, и начала подниматься.Наверху камни больше не падали, но кучи их громоздились на месте бывшего гнезда. И уж конечно, за всем должен был наблюдать дозорный скритек, высматривая, не вернутся ли осажденные.То, ради чего она поднялась сюда, находилось на открытом месте, хорошо видном сверху. Но выбора не было. Кадия взяла меч за острие и с отчаянием оглядела груды камней. Решетка… она должна быть вон там! И она была не завалена.Ее толкнули сзади, и она услышала громкий нетерпеливый щебет. Хасситти забрались наверх следом за ней. Она чуть не упала, когда первый протиснулся мимо нее.Кадия попыталась удержать его, но он упал на живот, прополз вперед и принялся разгребать оставшуюся труху, от которой они еще не освободили решетку. Поднялось облако пыли, неся застарелый запах высохшего помета.А камни? Кадия взглянула на верхний край обрыва: ни единого скритека.Она опустилась на четвереньки, потом, как хасситти, легла на живот и поползла к решетке. Пыль ударила ей в нос и горло, но она не могла даже кашлянуть, так как держала в зубах меч и напряженно прислушивалась: не закричат ли, торжествуя, скритеки, не полетят ли снова камни.Ничего… но это тоже причина для страха. Эти твари ведь, наверное, не ушли и готовы разделаться с теми, кто осмелится вернуться.Она продолжала ползти. Оказавшись на открытом месте, девушка съежилась, словно могла стать невидимой. Она так поспешно вытащила меч изо рта, что почувствовала резкую боль, и по ее подбородку заструилась кровь.Они нащупали решетку и очистили ее до конца. Опередивший ее хасситти водил когтями на месте стыка металла и камня, ища трещинку. Назад! — мысль Кадии была приказом, и хасситти подчинился.Сверху донесся стук — камень! Кадия вся сжалась. Если он попадет в цель… Она подняла голову, и лицо ей осыпали новые осколки и пыль. Но увидела она и что-то еще: Дже-ган и Смайл карабкались вверх по обрыву. Вокруг них быстро сгущался странный тускло-зеленый туман, все больше их скрывая. Он серел, сливаясь с каменным фоном. Сила… но чья? Раздумывать над этим времени у нее не было.Кадия снова легла на живот и протянула меч вперед, стараясь думать только о том, что предстояло сделать — напитать меч всей энергией, какую ей удастся собрать.Меч совсем накалился, она испытывала мучительную боль, но три глаза обрушили лучи на решетку. Она чуть поворачивала меч, и они скользили по металлу взад и вперед. Боль становилась невыносимой, но она упрямо подавляла желание закричать, бросить меч… Ото должно, должно быть совершено!Решетка замерцала… или ее обманывает зрение? Нет! Металл светился и там, где лучи переставали его касаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73