Возвращая фляжку, он слабо улыбнулся товарищу.— Я поражен. На тебя ничего не действует.Это не совсем правда. У лейтенанта напряженное осунувшееся лицо, глаза покраснели от ветра и недостатка сна, но плечи у него по-прежнему прямые, движения уверенные и сильные. О себе самом Тарлах этого сказать не может.— Я тоже устал, друг. Просто у меня не было дополнительной тяжести.Бреннан проницательно разглядывал товарища.— Позволь мне взять госпожу. У тебя руки уже онемели.— Я могу держать ее, — коротко ответил тот.Но почти тут же смягчился.— Я не огрызаюсь на тебя, Бреннан, — извинился Тарлах, — но ты должен охранять нас. Ни один сокольничий в этом не сознается, но я сейчас не способен защищаться.Товарищ глубоко вздохнул. Это и так очевидно.— Пусть будет так.Тарлах не стал больше ждать. Он сел на лошадь и снова взял на руки Уну из Морской Крепости.Посмотрел ей в лицо. Оно совершенно неподвижно, как будто вся ее воля, все силы сосредоточены на необходимости сделать еще один вдох.— Продержись еще немного, моя госпожа, — прошептал он, хотя понимал, что она его не слышит. — Еще совсем немного. Мы уже близко, если в спешке не сбились с пути. Скоро эта пытка для тебя кончится. 2 Двое наемников ехали еще с час, пока не оказались на идущей под уклон тропе, которая кончалась у подножия небольшого холма. Перевалив через холм, они увидели узкую долину, а в конце ее крепость, вернее, то, что когда-то было крепостью. Подобно окружающим горам, крепость сильно пострадала во время Поворота и последующих изменений.Из четырех башен, некогда охранявших ее, сохранились две и часть третьей. Четвертая исчезла, как и две стены, примыкавшие к ней. Одна стена просто рухнула.Другая и недостающая башня буквально были унесены, когда под ними обрушилась почва. Обломки — вернее, их часть, потому что другая часть, несомненно, пошла на перестройку и ремонт, — лежали у основания утеса.В одной из уцелевших стен — ворота. Тропа, не очень торная, но относительно ясная, вела к ним, и Тарлах повернул на нее свою уставшую лошадь.Очевидно, кто-то заметил их появление и то, что передний всадник везет раненого. Во всяком случае люди, вышедшие им навстречу, прихватили с собой носилки.Подъехав к встречающим, Тарлах натянул поводья.— Есть среди вас целитель? — хрипло спросил он. — В нашей группе есть…— Я целительница, — сразу ответила женщина, стоявшая рядом с носилками. Капитан с удивлением узнал в ней ту самую, которая хранила материалы, интересовавшие его самого. — Пусть мои помощники заберут ее, птичий воин.Два молодых носильщика в одежде полевых рабочих или торговцев подошли к нему, и он опустил не приходящую в сознание владелицу долины в их ожидающие руки.Несмотря на свою грубую внешность, они очень осторожно уложили раненую на носилки.Целительница из Лормта, принадлежавшая к древнему народу Эсткарпа, склонилась к пациентке. Она успела прикрыть лицо, но Тарлах заметил, как она удивилась, поняв, что перед ней женщина. Но никак не комментировала это и не проявила своего удивления. Возможно, для нее этот факт не имел особого значения по сравнению со многими другими более неотложными делами.Говоря быстро и сжато, отвечая на вопросы, сокольничий описал происшествие, в котором пострадала Уна, и как можно подробнее охарактеризовал ее раны, потом рассказал, как вез ее сюда, чтобы мудрая женщина или волшебница смогла определить степень их серьезности и принять меры для лечения.Капитан не замечал взглядов, которые бросали на него слушатели. Он смотрел, как подняли носилки и унесли их внутрь, чувствуя в глубине души, что, возможно, больше никогда не увидит У ну из Морской Крепости. Он опустил голову, и на него навалилась вся тяжесть усталости и безнадежности.Все кончено. Он сделал все, что было в его силах. Теперь судьба Уны в руках других — странных ученых и тех Великих, кто распоряжается жизнью и смертью.Тарлах взял себя в руки. Он не должен сдаваться.Подняв голову, двигаясь медленно, словно под водой, он спешился. Тело, казалось, восстает, сопротивляясь любому приказу.Командир наемников впервые обратил внимание на собравшихся у ворот.Одного он сразу узнал — высокого человека, чьи седые волосы говорили о долгих годах жизни. Никакой усталости не было в его серых глазах, и походка была молодая, с прямой фигурой, целеустремленная и решительная. Что касается остального, то у него была внешность старика, хрупкого, но здравого умом и крепкого телом. Кожа у него не морщинистая, но бледная, почти прозрачная; казалось, легкий ветерок может ее порвать.Лицо и тело у него худые, а рука, которую он поднял в приветствии, перепоясана голубыми венами. Черты лица приятные; когда-то, наверное, он был красив; выражение живое, проницательное и доброе. Одежда серая и мало чем отличается от нарядов полевых рабочих и ремесленников, хотя Квен возглавляет общину Лормта.Но здесь трудно получить что-то особенное, да и никто об этом не заботится.Другой знакомый сокольничему человек стоял рядом с Квеном, он гораздо моложе, тоже принадлежит к народу древних, высок и худ. Одет Дуратан так же, как и престарелый ученый, только одежда его коричневая, но осанка у него солдатская — это человек, знакомый с войной. Знаком и пострадал на ней. Он опирался на костыль, которым пользовался привычно, и хотя обут он в сапоги, видно, что в одном сапоге нет живой ноги.Остальные собравшиеся, судя по их внешности, представляли множество городов и крепостей. В основном это были мужчины, большей частью старики, но имелось и несколько относительно молодых, что свидетельствовало, что этот поселение еще не совсем умерло или умирает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57