Ругаются. Драться лезут. Шапку в рот суют... Ты где песни нашел
- во сне, да?!.
- Нет,- сказал Безмозглый.- Не знаю. И в ночное не
пойду. Наверное.
- Почему? - подскочил Кан-ипа.- Ленивый стал, да?!
- Нет,- покачал головой Безмозглый.- Просто... Я
боюсь.
- Чего боишься? Волков? Я тебе саблю дам. Свою. А мне плетки
хватит. Треснешь волка басалыком по башке - и шкура целая, и
волк тихий. Пошли, а?..
- Волков не боюсь,- сказал Безмозглый.- Другого
боюсь.
- Чего?
Безмозглому мучительно не хватало слов объяснить свой страх
- но он все же попробовал.
- Понимаешь, Кан... вот ночь, так? Вот костер, светло... Тут
светло, а там, в ночи - что? Что за светом? Ночь там,
шорохи... ходит кто-то. Кто ходит, чего хочет? Вдруг к костру
выйти хочет? Может, зверь, может, человек, а может - дух...
Страшно.
- Дух? - глаза Кан-ипы удивленно расширились.- Кто
такой? Почему страшно? Ты слово сам придумал? Живой - дух?
Безмозглый и сам плохо понимал, кто такой дух. Так, вырвалось
само... и слово-то противное - ду-у-у-ух... Как ветер в
темных зарослях.
- Нет, Кан. Не живой.
- Тогда какой? Мертвый?
- Тоже нет. Не живой - и не мертвый. Никакой,
неизвестный. И сравнить не с чем. Понимаешь? Дух.
Кан-ипа сгорбился и некоторое время сидел молча. Взгляд его
медленно наливался мраком грядущей ночи.
- Понимаю,- наконец протянул он.- Да. Когда живой
- можно убить, и не страшно. Когда мертвый - тогда
совсем дохлый, и тоже не страшно. А когда не мертвый и не
живой... Или мертвый, но живой... Никакой. Да. Очень страшно.
Очень-очень страшно. И сравнить не с чем... Слушай, Безмозглый,
пошли с нами в ночное! Я тебе саблю дам. И себе возьму. Две
сабли. А мальчишки пусть ножи берут. А ты петь будешь - духа
отгонять будешь!.. Пусть не приходит к костру. Я тебе саблю
насовсем подарю, я тебя очень прошу - пошли в ночное!..
- Ладно,- сказал Безмозглый.- Не кричи. Пойду. И
петь стану.
Он встал и направился вдоль берега.
Когда фигура идущего скрылась из виду, к обмякшему табунщику
подскочил сгорающий от любопытства Бэльгэн-ирчи.
- Ну что? Что сказал дурак? Пойдет ночной выпас сидеть?!
Кан-ипа вскочил и закатил брату увесистую оплеуху.
- Сам ты дурак! Конечно, пойдет! И песни петь будет. Духа
отгонять надо. Страшного...
- Духа? - обиженно скривился Бэльгэн.- Какого еще
духа? И зачем его гонять?
- Затем, что страшно,- буркнул Кан-ипа.- Очень. Не
живой - и не мертвый. Никакой. И сравнить не с чем.
Бэльгэн-ирчи притих и поежился.
- Так не бывает,- протянул он, но глаза подростка уже
испуганно забегали по сторонам.- Никто такого не говорил...
- Значит, бывает. И мертвый, и живой, и... всякий. Бывает. А
сам большой...
Табунщик пожалел, что Безмозглый оказался сегодня таким
неразговорчивым, и попытался самостоятельно дорисовать,
договорить неведомый, впервые открывшийся ему ужас.
- Большой и... И с рогами, как у буйвола. И хвостатый. А
морда жирная, как у старейшины Гэсэра - только синяя. Вся
синяя. К костру хочет, есть хочет - а песня его не пускает.
Понял?
- Понял,- оторопело кивнул Бэльгэн и помчался к
сверстникам.
Кан-ипа еще немножко посидел, размышляя, потом поднялся и тяжело
двинулся за Безмозглым. Дойдя до излучины, он обернулся.
Бэльгэн-ирчи с жаром рассказывал что-то собравшимся вокруг него
подросткам. Лица мальчишек были бледными. Бэльгэн размахивал
руками, корчил жуткие рожи и прикладывал растопыренные пальцы то
к затылку, то к зубам.
Один из подростков заплакал.
IV
"О, знал бы я, что так бывает,
Когда решался на дебют,
Что строчки с кровью - убивают,
Нахлынут горлом и убьют."
Б. Пастернак
"...прикрыли глаза; и яростный шум заполнил побледневшие
коридоры - крики людей, бешеное рычание, лязг мечей, топот
ног, чье-то оборвавшееся хрипение...
Они видели - видели глазами, горящими углями волка,
прыгающего на грудь человека с мечом; глазами летучей мыши с
распахнутой кожей крыльев, впивающейся в искаженное лицо;
глазами сотен крыс, лавиной карабкающихся на дверь, грызущих
неподатливое дерево - сорвать, смести, уничтожить
ненавистный Знак! Не жалким полоскам остановить серый потоп, и
Тяжкий блеск разит волка слабее обычной стали...
Четверо обезумевших воинов, прижавшись спиной к спине,
захлебывались в нахлынувшей волчьей стае; по трупам, лежащим на
земле, катились десятки, сотни, легионы визжащих крыс, взбегая
по доспехам, подбираясь к горлу, разрывая крыло нетопыря вместе
с человеческой плотью; и дерево Знака таяло на глазах!
Дверь распахнулась, и женщина с белым лицом приблизилась к
задыхающемуся раненому.
- Не бойся,- сказала она, наклоняясь над воином и
отрешенно глядя на умирающего человека.- Это не больно и,
говорят, даже приятно..."
- Хватит на сегодня,- сказал Безмозглый, выдержав
длинную томительную паузу.- Достаточно. Спать пора.
Темнота, глядевшая на него десятками глаз, недовольно
зашевелилась и вздохнула. Они слушали его - каждый вечер они
собирались у костра на обочине стойбища, молодые и старые,
доверчивые и настороженные, всякие; они послушно растворялись в
ночном мраке, обступавшем одинокий костер и сосредоточенное лицо
Безмозглого, выхваченное пламенем. Они молчали и молча ненасытно
требовали все новых слов о неизвестном. Никогда не задумываясь
ранее о ночи, стоящей за робким дрожащим кругом человеческого
света - почему "никогда"?! Гулкая пустота
проглатывала вопрос, и лишь круги по чернильной воде...-
они открывали для себя новый мир, темный мир за гранью. И гордые
мужчины с сабельными шрамами забывали обращать внимание на
вздохи и приглушенное женское аханье за спиной.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7