Я очень сожалею!
Воробьев ткнул пальцем в "Тихий океан" и раскрашенный, как пасхальное яйцо, глобус - закружило. Воробьев космонавтом облетал землю и разглядывал замысловатые очертания континентов.
- Общество гибнет! - вскочил Леня, - Неужели и Вы этого не видите? Если мы сегодня не будем вкладывать деньги в духовное совершенствование народа, то нас всех завтра ожидает катастрофа.
- Отчего же? Мы, именно, вкладываем деньги в духовное развитие народа, издавая книги - духовную пищу.
- Что Вы издаете? Какую духовную пищу? На прилавках одна муть, сплошная порнография и насилие. И Вы это называете духовной пищей?
- Отчего же? Мы пропагандируем принципы правового государства, демократии и гуманизма.
- Правовое государство, демократия и гуманизм как тройка, семерка и туз! Если у кого-то объявляется пять раз кряду, то можно не сомневаться перед Вами мошенник.
- Леонид! Простите, но мне, кажется, что Вы сгущаете краски. Что говорить? В России теперь трудные времена. Но бывало и похуже, если вспомнить историю. Тем не менее, я вижу свет в конце тоннеля и верю, что, в конце концов, и у нас, в России, человек сможет стать счастливым.
- Счастлив тот, кто не стремится к счастью. Впрочем, Вам все равно этого не понять.
Леонид решительно двинулся к двери и, не обернувшись, вышел.
- Извините, господа! Но Вы видите, что творится? Может быть, я против православия на Руси? Да, я - готов Вам признаться, мужики, сам сделал все, что мог, чтоб поверить в Бога! И покрестился, и Евангелие на ночь под подушку клал, и в церковь ходил. И что? Чувствовал себя, как последняя бездарность на профессиональной сцене. Жалким и смешным. Нет. Уж лучше, мне оставаться в своей роли. Вы, кстати, сами не обратились к Богу на волне всеобщего прозрения?
- Я не принимаю участие в массовых компаниях. Из принципиальных соображений, - сказал Дрозд.
- А мне, если честно, как-то, не до того, было, - дополнил Филимонов, Кроме того, я всегда воспринимал религию, как некую идеологию, выгодную классу церковнослужителей. Так же, как идеологию рабовладельцев, феодалов, капиталистов и коммунистов. Только коммунисты не поняли, что церковь не нужно было отвергать. Нужно было ее поставить себе на службу.
- Ты когда до этого дошел? - искренне подивился Дрозд.
- А, пока, год на диване валялся.
- Тебе бы на эту тему с "нашим" философом побеседовать, - усмехнулся Воробьев, - Но Вы заметили, однако, как плавно поменялись местами атеисты и верующие? Воинственный атеизм уступил место агрессивному православию! Вера в Бога превращает верующего человека в обладателя "единственно верного учения", которое немедленно сказывается на его поведении. Надменное желание поучать, наставлять и все это на фоне совершенно оскорбительной снисходительности. Гордыня атеиста - карлик в сравнении с гордыней верующего, прикрытой, для виду, смиренностью.
- Но тип занятный, - отметил Филимонов.
- "Тройка, семерка и туз" - это он закрутил лихо, доложу я Вам, восхитился Дрозд.
- Это он может! Мужик, он, конечно, оригинальный. Но! - Воробьев элегантно подвесил паузу на кончик указательного пальца, - Но! В одном он мучительно однообразен! Все его проекты - это замаскированное выманивание денег у простодушных людей. Всегда!
- А мы, вот, не маскируясь, пришли просить у тебя денег, - в лоб заявил Дрозд, - Но, поскольку не считаем тебя простодушным, готовы принять деньги на твоих условиях.
Георгий согнал улыбку с лица и уже без всякой иронии, рассказал о деле. Опять закружился глобус. Опять унесло хозяина кабинета в космическую беспредельность.
- Хотите выпить, мужики? - неожиданно предложил он.
Дрозд неуверенно покосился на друга.
- Ты, как?
Филимонов отрицательно мотнул тяжелой, как гиря, головой.
Когда вместо ответа предлагают выпить, это равносильно отказу. А пить за неудачу совсем не хотелось.
Леня, однако, не спешил подальше от того места, где ему, только что, подпортили настроение. Из здания он вышел, но, там, у входа и застрял, подперев к стене рыжеволосого журналиста Василия. Методика "оцепления", по всей видимости, была разработана тщательнейшим образом. Василий беспомощно озирался, хоть и знал наперед, что ожидать помощи от коллег в этой ситуации наивно. Все равно, что кричать "Караул!" в два часа ночи на городском пустыре.
Заметив Дрозда, он заволновался, угадывая в нем свой шанс на спасение. Дрозд человек посторонний, рассудительный, а самое главное - жесткий.
- Жора! Привет, дорогой! - Последний раз Василий вкладывал столько нежности в короткую фразу лет десять назад. "Я люблю тебя!" - говорил он тогда одной хладнокровной девице - настоящей русской красавице! Она посмеивалась. Она мечтала принять участие в конкурсе красоты, стать первой и покорить Голливуд! В результате, ей удалось провести две недели в ялтинском Доме отдыха "Актер". Вместе с еще одной претенденткой на королевскую корону они "обслуживали" очень известного и, конечно, избалованного эстрадного певца. Тем дело и кончилось. Парадокс! Но женская красота редко делает ее обладательницу счастливой.
- Здорово, Вася! - Георгий протянул ему длинную, как китайская граница, руку. Так, что Лене пришлось уступить часть "завоеванной территории" и перегруппировать силы, ввиду изменившейся обстановки.
- А как Вы относитесь к теперешнему показу по субботам фильмов Тарковского? - выпустил он одиночный, для проверки, выстрел.
- Упрощенно, - съязвил Дрозд.
- То есть? Не понял.
- Стараюсь не смотреть. Что тут не понятного?
- Можно полюбопытствовать, по какой же причине?
- Да, по той простой, что больно мудрено и неинтересно.
- Ну, извините!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47