— Художник до этого с кем-то встретился?— А вот об этом вы и сами наверняка знаете, иначе не стали бы так интересоваться художником, — хитро заметила Яночка. — Ведь им же милиция интересуется, разве не так? А почему?— Потому что он занимается нехорошими делами! — выдал служебную тайну поручик. — Может, вы видели, кому он это продаёт?— Видели, — признался Павлик, — только видела как брал деньги, а не продавал. Деньги за работу…— А он всё время только и делает, как деньги за работу получает! — гневно сказал поручик. — и я должен знать — от кого получает! Ведь не могу же я…Спохватившись, поручик замолчал. Молчали и дети. Как-то сразу все вдруг поняли, что выболтали больше, чем следовало бы. Поручика даже в жар бросило, надо же, о служебных делах разболтался! И в то же время у него создалось такое ощущение, что говорят они о разных вещах, а эти пронырливые дети знают намного больше его.— Что ж, — дипломатично заметил поручик, додумав до этого места. — Полагаю, мы достаточно много рассказали друг другу, теперь можем ехать дальше. А что касается заслуги, считайте, она у вас в кармане. Так что выкладывайте!— Ваш художник в одной шайке с таким… рыжим, — не очень охотно признался Павлик.— И с одним Лысым, — добавила Яночка, считая, что справедливо будет назвать всех злоумышленников, — А пан Джонатан уже не состоит в их шайке, они его исключили. Потому… потому что он не хотел… не хотел делать то, чего они требовали.— А что они требовали? — гнул своё поручик.— Ну надо же, все ему хочется знать! — не выдержал Павлик. И поймав грозный взгляд милиции, смирился: — Ну ладно, ладно. Он не пожелал им показать…Поручик чрезвычайно изумился.— Даже не пожелал показать?!Дети как-то упустили словечко «даже», обрадованные тем, что дотошный поручик не принялся выяснять, чего же не пожелал показать пан Джонатан. Павлику же очень хотелось как можно дальше уйти от опасной темы, и он поспешил переключить внимание милиции на другие обстоятельства дела. И он посоветовал:— Вы бы лучше машиной занялись.— Так я же занимаюсь, — с ходу возразил поручик, не отдавая себе отчёта в том, что как бы оправдывается перед этими молокососами. — Давно занимаюсь. Прекрасно знаю, что она стоит у кемпинга.— Фиии! — пренебрежительно присвистнул Павлик.И в ответ на удивлённый взгляд поручика изволил пояснить:— Стоять-то она, может, и стоит, да только не в одном месте. Коегде не мешало бы ещё поглядеть…— А ну выкладывайте, что вам известно по данному вопросу! — резко потребовал поручик. — И по возможности яснее!— Да нам и самим пока не всё понятно, — признался Павлик. — Но что бы вы сказали, если бы сегодня, скажем, счётчик показывал двадцать четыре тысячи, а завтра на счётчике той же машины было двадцать две тысячи километров?Поручик привык на вопросы давать чёткие и ясные ответы. И на этот раз ответил так же:— Я бы подумал, что хозяин машины собирается её продавать и подкручивает счётчик. Или это делает кто-то другой, но так я мог подумать лишь в том случае, если бы видел собственными глазами, как из машины выходит другой человек, не хозяин.— Нет, другого человека мы собственными глазами тоже не видели, — честно призналась Яночка. Павлик осуждающе молчал. На его взгляд, поручик соображал неважно и выводы делал не только медленно… но, ck»bmne, неправильно. А в голове бедного поручика бушевала целая оргия всевозможных предположений от услышанного, и он всеми силами пытался свои предположения скрыть от дотошных следопытов. Впрочем, по опыту зная, что в таких случаях лучше всего наступать, он вежливо попросил:— Я буду вам чрезвычайно признателен за все известные сведения о данной шайке. Итак, один рыжий и один лысый…— Он не совсем лысый, — поправила Яночка, — волосы у него всё же есть, лысый он на самой макушке. Так вот, этот лысый и этот рыжий делают вид, что совсем незнакомы, и встречаются так, чтобы их никто не видел…— Ха, ха! — вставил Павлик. — Уж мы-то увидели!Яночка продолжала:— А ваш ушастый художник встречается только с Рыжим и тоже старается делать это так, чтобы никто не видел.— А вы откуда это знаете?— От нашей собаки. Наш Хабр прекрасно их различает и унюхает при любых обстоятельствах.— А от которого из этих злоумышленников художник брал деньги?— От Рыжего. И это были иностранные деньги.— И это тоже вам сказал ваш Хабр? — поразился поручик.— Да нет, — снисходительно усмехнулся Павлик. — Это мы видели собственными глазами.— Где?!Сделав знак брату не выскакивать, Яночка сказала:— Мы вам скажем, но при условии, что вы сразу же не отправитесь их арестовывать. Если пообещаете не делать этого — тогда скажем.— А почему мне не стоит их сразу арестовывать?— Потому что они должны… они наверняка ещё кое-что сделают.Поручик с уважением взглянул на детей.— Что ж, весьма умное замечание. Я тоже считаю — если должны, пусть ещё кое-что сделают, но при условии, что я буду об этом знать. Не беспокойтесь, не кинусь я их сразу арестовывать.Дети в свою очередь с уважением взглянули на поручика.— Понятно, — сказал Павлик. — Вам тоже нужны твёрдые доказательства, милиция вообще любит неопровержимые доказательства. Вот и я говорю — будь у нас фотоаппарат, уж мы бы вас завалили неопровержимыми доказательствами! Те иностранные деньги очень хорошо бы получились на снимке.— Так где вы их видели?— Да у него в домике. Он тут, на базе отдыха живёт, в домике. Да Рыжий же! А Лысый тоже где-то живёт, только мы не знаем где.— А фамилии их знаете?— Зачем вам их фамилии? Если вам всё будет известно, вы и так их переловите.— Так пока мне ещё не всё известно?— Ясное дело, не все.— И больше мы пока вам не расскажем, — решительно заявила Яночка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83