Когда дети с шумом и топотом взбежали по лестнице, увидели, что дверь их комнаты приоткрыта. Оттуда выглянул отец.— Ага, вот и вы. Будьте любезны, зайдите, пожалуйста, — сказал пан Роман. И в голосе его чувствовалась такая просто ледяная вежливость, что с детей мигом слетела весёлая беззаботность. Недоуменно переглянувшись, они с опаской перешагнули порог. В комнате сидели Мизя и её мать.Увидев их, Яночка и Павлик сразу поняли — плохо дело. Не знали ещё, почему именно, но ведь известно — от этих жди только пакостей, другого не видели. К тому же родители были суровы, мама осуждающе смотрела на них, а Мизя с матерью так и пышали огнём от возбуждения.Отец начал без обиняков:— Мы с мамой полагали, что вы держите слово и не употребляете грубых выражений. Мы с мамой полагали, что можем полагаться на ваше слово. Оказывается, мы ошибались…Яночка с Павликом сразу поняли, в чём дело, и буквально оцепенели. Они с чистой совестью могли бы вновь поклясться родителям, что никогда, ни при каких обстоятельствах не пользуются неприличными выражениями, если бы не то одно-единственное…Внимательно посмотрев на детей, родители поняли — гостьи не соврали, на лицах сына и дочери явственно читались смятение и раскаяние. А это равносильно признанию вины. Неужели и в самом деле их дети употребляют нецензурные выражения?!— Ну! — сурово произнёс пан Роман. — Говорите же, я слушаю!А что тут скажешь? Если бы ещё не было здесь, в комнате, этих ужасных Мизи с матерью! Тогда легче было бы объясниться. А так…— Да нет, — запинаясь начала Яночка. — Мы не… Мы только…Пани Кристина тихо посоветовала:— Не торопись, подумай, что скажешь.Мизина мама, разумеется, не привыкла сидеть молча.— Ой-ой! — принялась она выкрикивать. — Так нехорошо ругаться! А ваши дети ругаются! Мизя сама слышала! Мизюня, ведь они выражались, правда?— Ой-ой! — как эхо повторила её дочь тем же самым скандальным голосом, только более тоненьким. — Ругались! Страшно! Страшными словами! И повторяли это ругательство тысячу раз!— Так ведь для того и ругались, чтобы ты обиделась! Потому что ты не сразу обиделась! Пришлось! — вырвалось у Павлика. — И никогда больше к нам…Папа и мама Хабровичи переглянулись. Кажется, кое-что они начали понимать. Но это ещё не оправдание…— И всё-таки я на вас надеялась. И не ожидала такого, — с горечью произнесла пани Кристина. — Нехорошие выражения…— Да не выражения, всего ведь одно слово! — воскликнула её дочка. — И только в случае крайней необходимости.— Одно слово, одно слово! — проворчал пан Роман. — Одного слова бывает достаточно для того, чтобы испаскудить язык. Какое слово?Ответом было мёртвое молчание. Тогда пан Роман обратился лично к сыну:— Что за слово? Будь так любезен повторить его.Павлик густо покраснел. Повторить неприличное слово при.всех! А отец назидательно сказал:— Если ты стесняешься произнести это слово при родителях, значит, тебе должно быть стыдно произносить его даже мысленно. А теперь, пожалуйста, повтори его громко и отчётливо! Чтобы все слышали!Взвизгнув, Мизя на всякий случай заткнула уши. Павлик, уже не красный, а какой-то багровый, переступил с ноги на ногу и заикаясь произнёс:— Но я не могу… вот так… ругаться без всякой причины.— Вот именно, ты должен услышать, как твои выражения звучат без всякой причины. Ну!— Да не могу я…— Нет, можешь. Мог тогда обругать девочку, сможешь повторить это слово и сейчас.— Ладно. Давай я его скажу тебе на ухо.— Нет, — упорствовал пан Роман. — Громко и отчётливо.Яночка отважно бросилась на помощь брату.— Я тоже говорила! — призналась она. В отличие от брата девочка, напротив, была очень бледная.— Тем хуже, — огорчился строгий отец; — Но повторит его Павлик. Не станете впредь тайком повторять слова, которые стыдитесь произнести вслух. Ну же!Павлик обречённо взглянул на отца. Тот был неумолим. Придётся подчиниться. Значит, следует собраться с силами, настроиться. И мальчик взглянул на Мизю. На эту противную девчонку, из-за которой им пришлось вытерпеть столько неприятностей. Глупая, трусливая курица! И оказывается, К тому же и ябеда. Столько им нервов испортила, столько чудесных задумок, сорвалось из-за этой…Ах, так! Ну хорошо же, если уж его заставляют произнести страшное проклятие, пусть и она его услышит! И мстительно, набрав полную грудь воздуха, мальчишка оглушительно заорал:— Тррреотрррава!!!Мизя испуганно хрюкнула, её мать подскочила на стуле, пан Роман онемел.— Как? Как ты сказал?!— Повторить ещё раз? — разохотился Павлик.— Давай я! — вызвалась сестра. — Должно же быть по справедливости. Тррреотрррава!!!Теперь и мать Мизи хрюкнула. У пани Кристины прорезался наконец голос.— Что это? — слабо произнесла она. — Что это означает?— Не знаем! — угрюмо ответила её дочь. — Одно знаем — уж хуже этого ничего быть не может. И честно признаемся.Пан Роман издал вдруг такой звук, словно подавился, сорвался со стула и выскочил в коридор. Все слышали, как он с грохотом скатился с лестницы, хлопнула дверь внизу. У Павлика волосы на голове встали дыбом. Бедный папа, так переживает! Даже из дому ушёл. А все из-за них! И чуть не плача мальчик взмолился:— Мы можем пообещать… поклясться… никогда больше не будем выражаться! Никогда! Поклясться можем!К просьбам брата присоединилась Яночка.— Ведь мы и раньше очень редко выражались. Только совсем в исключительных случаях! И никто никогда не слышал…Мизина мать возмущённо вскричала:— Ой-ой! Мизя слышала! И вы должны поклясться…— Не до Мизи тут! — крикнул Павлик, — Бедный папа! Не хотели мы его огорчать! Он что, насовсем сбежал из дома? Я побегу…В отличие от детей, пани Кристина прекрасно понимала, что происходит с её мужем, и поспешила удержать тоже сорвавшегося с места сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83