Фамилия водителя? Слушай, фотографию можешь взять, дай мне лучше плёнку, пусть увеличат, А он ехал один?— Кто?— Ну этот бородатый в «фиате».— Нет, с пассажиром. Оба у нас записаны, ведь свидетели.— Мне нужны немедленно все данные! Вы что, вообще ничего не читаете? Я ещё вчера разослал объяснения о розыске. Надо же, такая случайность.— Чего раскричался? — огрызнулся обиженный приятель. — Можно подумать, со вчерашнего дня год прошёл! Ладно, сейчас я тебе пришлю все данные.В протоколе автопроисшествия фигурировал полный номер «фиата» со вмятиной на крыле и бородатым водителем. Правда, номер оказался не тот, который запомнил вождь индейцев, в нем не было ни одной тройки, зато целых две восьмёрки. Ну и чёрная борода водителя… Капитан немедленно распорядился установить негласное наблюдение за бородатым. Хорошо бы, если оказался свободным сержант Сдунчик…Не прошло и десяти минут, как явился подпоручик Вербель с отпечатками автомобильных покрышек с улицы Рацлавицкой напротив садовых участков и пылью, старательно собранной с двери соседки Миколая Торовского. На неё могли облокотиться, до неё могли дотронуться, а микроследы — великая вещь. Окрылённый надеждой, капитан вручил подчинённому и фотографии с места происшествия.— Яжембского вернём, нечего ему сидеть в Дании, тут открываются большие возможности! Вот если бы Сдунчик взялся… За этими парнями надо немного понаблюдать, до этого я их не буду трогать. А фотографии их потребуются, надо будет незаметно щёлкнуть.— Но ведь восьмёрки вместо троек… — начал было подпоручик.— Бери фотографии и покажи их детям, пусть опознают вмятину. В архиве раздобудь ещё парочку битых автомашин. Восьмёрки, подумаешь, большое дело! Трудно из тройки сделать восьмёрку или наоборот, немного заклеить восьмёрки пластырем, вот тебе и тройки! Восьмёрки настоящие, уже проверяли. Отнеси в лабораторию свой мусор и бегом в школу!Подпоручику Вербелю не требовалось разжёвывать приказов, своё дело он знал хорошо. Раздобыв в архиве несколько снимков разбитых машин, он помчался в школу, и на большой перемене трое детей, каждый в отдельности, без колебания указали на «фиат» со вмятиной. Два молодых человека и одна молодая дама с презрением отодвинули в сторону архивные снимки и ткнули пальцами в свежий. Ну, бледнолиция жертва и снимающий с неё скальп вождь индейцев — ещё понятно. Но каким образом сидящий в густой малине индейский воин, не шелохнувшись, сумел разглядеть стоявшую по другую сторону улицы машину? Если учесть, что к улице воин сидел спиной… И тем не менее машину на предъявленных снимках он опознал безошибочно, а воина подпоручик специально, на всякий случай, спросил первым. Вспомнив свои молодые годы, подпоручик пресёк зародившиеся было в глубине души сомнения…На работу подпоручик Яжембский заявился прямо из аэропорта, поздним вечером.— Одна из Хмелевских точно замешана в чем-то, — заявил он. — Не уверен, что в моей афёре с фальшивомонетчиками или в вашей, с убийством, но в чем-то замешана. Если не ошибаюсь, я имел возможность пообщаться со свекровью.— Да ведь ты собирался пообщаться с невесткой! — удивился подпоручик Вербель.— Собирался, а попал на свекровь. Хотя не очень в этом уверен, на Библии не поклянусь. Паспорт её я, правда, видел, но обе Хмелевские уж очень похожи друг на друга с лица. Там у них в Копенгагене случилась очень странная вещь на аукционе, где распродавались после выставки картины и гравюры, я так и не понял, имеет ли это к нам отношение. Но вот Доминик точно имеет ко мне отношение…Капитан фрелькович и подпоручик Вербель, слушавшие с интересом сияющего от удачно выполненной миссии посланца, теперь с подозрением взглянули на коллегу. Нет, вроде не пьян. Яжембский не обиделся и постарался по возможности понятнее рассказать о воспоминаниях Алиции Хансен.— Я не очень внимательно ознакомился с материалами твоего дела, — сказал капитан, — но Доминика запомнил. Редкое имя. Неужели тот?— Тот! — радостно подтвердил Яжембский. — И это не имя, а фамилия. С самого начала я его подозревал, а теперь конец сомнениям! И все равно, моей уверенности мало, к такой священной корове без железных доказательств не подберёшься.— Но вот ни о каком доме с башенкой у тебя вроде ничего не было…— Вот именно! Появилось первый раз! Я немедленно отправляюсь туда, может, и удастся кое-что раскопать. А железные доказательства, я так думаю, находились как раз в распоряжении Торовского и теперь их ищи-свищи…По просьбе коллег подпоручик поделился с ними своими соображениями и выводами, и они согласились с ним; доказательства, собранные покойным и уложенные в зеленую торбу, исчезли вместе с ней, а жалкие остатки в виде блокнота с разрозненными страницами мало что дают. Что же касается стечения обстоятельств, они по-прежнему остаются запутанными и непонятными, в связи с чем обе Иоанны Хмелевские представляются следственной группе особами чрезвычайно подозрительными.— В таком случае ни одна из этих проклятых баб больше никуда не выедет! — разбушевался капитан Фрелькович. — Немедленно составляй рапорт, я подпишу… Ни один пограничный пункт их не пропустит.— Обратно? — ядовито поинтересовался подпоручик Вербель.— Что обратно?— Обратно не пропустит? Ведь, насколько я понял, обе в настоящее время как раз находятся за границей.— Слушай, перестань придираться, ладно? Не нервируй меня. Пусть таможенники немедленно сообщат, если какая-нибудь из них будет возвращаться, все равно какая. И все равно каким образом — на самолёте, на поезде, пешком…— Хотелось бы мне наконец разобраться, кто из них кто, — мечтательно произнёс подпоручик Яжембский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91