— История Земли знает массу примеров, когда это получалось. Равно как и история человечества в космическую эпоху. Империя Уэйверли, например. Или герцогство Вальдегрен… хотя это не самый удачный пример. Все были бы гораздо счастливее, если бы этого не произошло.— Политика Федерации, — начал Граймс.— Политика-шмолитика! Нехорошо обижать бедненьких вальдегренцев, даже если они мешают жить империи Уэйверли и Приграничью…Она замедлила шаг. Граймс обнаружил, что они идут по коридору, где расположены каюты офицера снабжения и ее подчиненных.— Разговоры о политике вызывают жажду, — объявила Джейн. — Зайдем, пропустим по глоточку перед обедом?— Благодарю вас… Но, Джейн…Похоже, она не заметила, что он обратился к ней по имени.— Я думаю, мы оба недостаточно квалифицированны, чтобы критиковать межнациональную и колониальную политику.— Сказал славный, молодой, прекрасно вышколенный будущий адмирал, — съязвила она. — О, я понимаю, прекрасно понимаю. В Академии из вас готовят мускульную силу Федерации. Ваше дело — не интересоваться, что и зачем, а служить и умирать, и все такое. Но я из Приграничья. Там нас учат думать своей головой, — она открыла дверь. — Заходите. Здесь Дом Свободы — можно плевать на пол и называть кота ублюдком.Ее каюта напоминала номер-люкс. Не столь просторная, как апартаменты капитана, и обставлена чуть скромнее — но куда лучше каюты старпома, где Граймсу уже довелось быть гостем. Мичман с интересом рассматривал голограммы на стенах гостиной. Они притягивали взгляд — правда, по несколько иной причине, чем гарем капитана. Одна из них вызывала почти физическое ощущение холода, темноты и одиночества. Это было ночное небо какой-то планеты — едва различимая во тьме зазубренная кайма скалистой гряды, вонзившаяся в огромную, тускло светящуюся линзу туманности.— Дом, милый дом, — вполголоса пропела девушка, проследив взгляд мичмана. — Пустынные Горы на Далекой, на заднем плане — Линза Галактики.— И ты скучаешь по этим местам?!— Чертовски скучаю. О, конечно, не все время. Как всякая женщина, я люблю тепло и уют. Но… — она рассмеялась. — Не стой, как столб. Ты нарушаешь композицию. Вон кресло, сядь и расслабь задницу.Граймс повиновался и стал наблюдать, как она хлопочет у бара. Внезапно, расслабившись в этой непринужденной домашней обстановке, он остро ощутил, насколько женственна Джейн. Прямые короткие шорты — не самая строгая форма одежды, а когда девушка наклонялась, почти не оставляли работы воображению. Ее стройные ноги чуть округлялись — как раз там, где нужно, он видел, как под золотистой кожей мягко двигаются мускулы. Как было бы здорово — поцеловать эти восхитительные впадинки под коленями… Он поспешно и весьма решительно подавил это желание. И в этот момент девушка обернулась.— Эй! Лови!Он ухитрился поймать баллончик в нескольких дюймах от своего лица, но при этом из горлышка вылетело несколько капель вина, которые угодили мичману прямо в правый глаз. Когда Граймс проморгался, Джейн уже сидела в кресле напротив него и смеялась. Вместе с ним — или над ним? Скорее последнее. Настоящим выражением сочувствия были бы слезы, а не смех. Впрочем, ее лицо моментально помрачнело.— Не беда, а все ж убыток, — осуждающе заметила она.Граймс оценил объем содержимого.— Не велик убыток. Чуть-чуть промыл глаз.— Ваше здоровье, — она подняла баллончик, словно фужер. — Чтобы оно менялось только к лучшему.— И ваше.В наступившей тишине они сидели и смотрели друг на друга. Напряжение нарастало — центробежные и центростремительные силы вели какую-то странную борьбу. Впереди была грань — и оба это знали. Стремление поддаться порыву и безоглядно шагнуть вперед уравновешивалось желанием отступить.— Ты что, никогда не видел женских ног? — спросила Джейн.Он поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. Они уже не были карими — их наполняла темнота вечной ночи, сквозь которую мчался корабль.— Я думаю, тебе лучше допить и уйти, — тихо, но твердо сказала Джейн.— Наверное, ты права, — ответил Граймс.— Будем считать, что так, — ей удалось улыбнуться. — Мне не когда бездельничать, в отличие от некоторых. У меня полно работы.— Тогда увидимся за обедом. И спасибо тебе.— Не благодари. Выпивка за счет фирмы, как говорится. Выметайся, адмирал.Граймс отстегнул ремень, выбрался из кресла и направился к двери. Из ее каюты он направился не к себе, а в бар, где встретил Бакстеров. К удивлению мичмана, супруги приветствовали его вполне дружелюбно. Что ж, и у приграничников есть свои достоинства.После обеда стюардесса передала Граймсу, что его хочет видеть капитан.«Что я опять натворил? — мрачно подумал мичман и сам себе ответил: — Ровным счетом ничего. К сожалению».Крейвен выглядел туча тучей.— Заходите, мичман. Садитесь.— Благодарю, сэр.— Можете курить, если хотите.— Благодарю, сэр.Граймс набил трубку и закурил. Капитан затянулся крепкой сигарой и долго изучал клубы дыма, как будто в них скрывалось жизненно важное послание на непонятном языке.— Э… мистер Граймс… последнее время вы очень часто видитесь с моим офицером снабжения, мисс Пентекост.— Возможно, сэр. Ну, мы едим за одним столиком…— Мне передали, что она развлекала вас в своей каюте.— Всего одна порция шерри, сэр. Я не знал, что мы нарушили корабельные правила.— Не нарушили. И все же, мистер Граймс, я должен вас предупредить.— Уверяю вас, сэр, между нами ничего не было.Крейвен позволил себе сдержанно-холодную улыбку.— Корабль — не воскресная школа. И тем более мой корабль. Я знаю, иной капитан ведет себя с подчиненными, словно директор со школьниками. Но я считаю, что мои старшие офицеры — взрослые люди, разумные и ответственные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35