Смертельно усталая, она стояла у окна. Рабы, трудившиеся далеко внизу, на полях вокруг озера, казались отсюда, с высоты, муравьями – они расползлись по вспаханным под пар полям, ковыряя землю примитивными орудиями. Другие рабы собирали хворост в лесу на покатых берегах озера, и едва слышный перестук их топоров доносился до мрачной башни, с вершины которой Элана наблюдала за их работой.
Алиэн лежала на твердой скамье, то ли спящая, то ли мертвая, – Элана уже не могла различить, но и в том, и в другом случае она завидовала своей кроткой служанке.
Разумеется, они были не одни. Они никогда не оставались одни. Заласта, осунувшийся от усталости, все говорил и говорил с королем Сантеоклом. Элана слишком устала, чтобы разобрать хоть слово из монотонных речей стирика. Она рассеянно поглядывала на короля киргаев, облаченного в плотно прилегающий стальной нагрудник, короткий кожаный кильт и стальные, изукрашенные резьбой налокотники. Сантеокл принадлежал к особой расе, и поколения усердного отбора лишь подчеркнули черты, которые были так ценимы в его народе. Он был высок и чудовищно мускулист. Кожа его была на удивление светлой, хотя тщательно завитые и обильно смазанные маслом волосы и борода лоснились чернотой. Прямой нос продолжал четкую линию лба, и большие черные глаза были совершенно пусты. Лицо короля выражало высокомерную жестокость. Это лицо принадлежало тупому, надменному человеку, лишенному не то что сострадания, но даже обыкновенной порядочности.
Богато изукрашенный нагрудник оставлял обнаженными его предплечья и плечи, и, слушая Заласту, Сантеокл рассеянно сжимал и разжимал кулаки, отчего под бледной кожей перекатывались узлы мускулов. Король явно не вслушивался в речи Заласты, всецело поглощенный тем, что ритмично напрягал и расслаблял мускулы рук. Это был во всех отношениях идеальный солдат, обладатель великолепно тренированного тела и разума, не запятнанного ни единой мыслью.
Взгляд Эланы в который раз устало пробежал по комнате. Мебель здесь была странной. Кресел и стульев не было вовсе – лишь скамьи и табуреты с мягкими сиденьями и резными подлокотниками – однако без спинок. Очевидно, идея спинки так и осталась чуждой киргаям. Стол посреди комнаты был нелепо низким, а старинного вида светильники представляли собой не что иное, как чаши из чеканной меди, где в масле плавали горящие фитили. Пол из грубо отесанных досок был покрыт связками тростника, стены из квадратных плит черного базальта ничем не были украшены, и на окнах не было занавесей.
Открылась дверь, и вошел Экатас. Элана с усилием попыталась сосредоточить на нем свое изможденное сознание. Сантеокл был королем Кирги, но на самом деле правил здесь Экатас. Верховный жрец Киргона был в черном одеянии с капюшоном, и его старческое лицо покрывала сеть глубоких морщин. Он был так же жесток и высокомерен, как его король, – но в его глазах светились ум и безжалостность. Черное одеяние спереди украшал знак, который здесь, в Потаенном Городе, можно было увидеть повсюду – белый квадрат, увенчанный языками золотого пламени. Это был, несомненно, какой-то важный символ, но Элана чересчур устала, чтобы даже попытаться угадать, что бы это могло значить.
– Ступай со мной, – отрывисто приказал Экатас Заласте. – Возьми с собой женщин.
– Служанка нам ни к чему, – возразил Заласта тоном, в котором ощущался вызов. – Пускай спит.
– Я не привык, чтобы мои приказы обсуждались, стирик.
– Ну так привыкай, кирг. Это мои пленницы. Я заключил соглашение с Киргоном, а ты – не более чем досадный довесок к этому соглашению. Твоя заносчивость начинает меня раздражать. Оставь девушку в покое.
Их взгляды столкнулись, и в комнате воцарилось зловещее напряжение.
– Ну что, Экатас? – очень тихо спросил Заласта. – Неужели – пора? Неужели ты наконец-то набрался духу, чтобы бросить мне вызов? Хоть сейчас, Экатас. Хоть сейчас.
Элана, уже вполне пришедшая в себя, заметила, что в черных глазах верховного жреца Киргона мелькнул страх.
– Тогда веди королеву, – угрюмо сказал Экатас, – Именно ее желает лицезреть Киргон.
– Разумное решение, Экатас, – сардонически усмехнулся Заласта. – Если будешь все время делать правильный выбор, может быть, тебе и удастся про жить чуть подольше, чем ты заслуживаешь.
Элана бережно укрыла своим плащом Алиэн и обернулась к своим тюремщикам.
– Что ж, покончим с этим поскорее, – проговорила она, собрав остатки своего царственного достоинства.
Сантеокл неуклюже поднялся на ноги и надел остроконечный шлем, с великим тщанием следя за тем, чтобы не примять свои уложенные и завитые локоны. Минуту он возился, укрепляя на сгибе левой руки большой круглый щит, затем обнажил меч.
– Какой осел! – презрительно заметила Элана. – Вы уверены, что его величеству вообще можно давать в руки что-то острое? Он ведь может поранить себя.
– Таков обычай, женщина, – сухо отвечал Экатас. – Пленников надлежит строго охранять.
– Вот как, – пробормотала она, – а мы должны подчиняться обычаю, не так ли, Экатас? Там, где правит обычай, нет нужды в голове на плечах.
Заласта слабо усмехнулся.
– Я полагаю, Экатас, ты хотел провести нас в храм. Не будем заставлять Киргона ждать.
Экатас проглотил уже готовый сорваться с языка резкий ответ, рывком распахнул дверь и вывел их в стылый коридор.
Лестница, что вела вниз с вершины самой высокой башни королевского дворца, была крутая и узкая, бесконечные ступени, петляя, уводили все ниже и ниже. К тому времени, когда они вышли во внутренний двор, Элану била мелкая дрожь.
Зимнее солнце ослепительно-ярким негреющим светом заливало просторный внутренний двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173