Сияющая рука уже коснулась его. Он отшатнулся, словно едва заметное касание было на деле мощным ударом. Шатаясь, он повернулся, словно собираясь бежать, и тогда Элрон увидел его лицо.
Поэта затошнило, и он поспешно прижал руки ко рту, чтобы не выдать себя случайным звуком. Кизата из Эсоса разлагался. Его уже почти неузнаваемое лицо сползало с черепа, словно расплавленный воск, и влажное пятно стремительно расползалось по белому стирикскому одеянию. Он сделал несколько неверных шагов к беснующемуся Скарпе, жадно протягивая к безумцу руки, с которых уже сползала плоть, обнажая кости. Затем стирик рухнул на камни с жутким булькающим клокотанием, и его разлагающаяся плоть хлынула сквозь ткань одеяния.
– Лучники вперед! – повелительно закричал Скарпа звучным актерским голосом. – Засыпьте их стрелами!
Элрон рухнул на пол и на четвереньках отполз от окна.
– Конница на фланги! – слышал он крик Скарпы. – Сабли наголо!
Элрон пополз к столу, ощупью шаря в темноте.
– Императорская гвардия! – вопил Скарпа. – Строевым шагом, марш!
Элрон наткнулся на ножку стола, потянулся выше и лихорадочно принялся сгребать со стола бесценные листы бумаги.
– Первый полк – в атаку! – оглушительно ревел Скарпа.
Элрон опрокинул стол и заскулил в лихорадочной спешке.
– Второй полк… – голос Скарпы вдруг оборвался, и Элрон услышал его вопль.
Поэт растопырил руки, пытаясь нашарить в кромешной темноте драгоценные страницы «Оды к Голубому».
– Мама! – пронзительно завопил Скарпа. – Нет-нет-нет-нет-нет! – Звучный голос безумца превратился в булькающее верещанье. – Нет-нет-нет-нет-нет! – казалось, что человек пытается кричать из-под воды.
– Нет-нет-нет-нет-нет!
Вопль угас, и наступила зловещая клокочущая тишина.
Схватив в охапку уже найденные листы, Сабр прекратил поиски, на четвереньках прополз через комнату и забился под кровать.


***

На лице Блоква, косолапо шагавшего по ночной пустыне, был немой укор.
– Плохо, У-лав, – укоризненно сказал он. – Мы из одной стаи, а ты сказал мне то, чего нет.
– Я не мог так поступить, Блокв, – возразил Улаф.
– Ты запустил в мой желудок-в-голове мысль, что большие твари с железом на лицах – хорошая еда. Они – плохая еда.
– Очень плохая, Блокв? – с сочувствием спросил Тиниен.
– Очень-очень плохая, Тин-ин. Я никогда не ел такой плохой еды.
– Я не знал этого, Блокв, – попытался извиниться Улаф. – Я думал, что они большие, такие большие, что наполнят твой желудок.
– Я съел только одного, – ответил Блокв. – Это была такая плохая еда, что я не хотел больше. Даже огры не стали бы их есть, а огры едят все. Я недоволен, У-лав, что ты сказал мне то, чего нет.
– Я тоже этим недоволен, – покаянно признал Улаф. – Я сказал то, чего нет. Я поступил плохо. Королева Бетуана отвела Тиниена в сторону.
– Сколько времени займет у нас путь до Потаенного Города, Тиниен-рыцарь? – спросила она.
– Ваше величество желает знать, сколько времени это займет на самом деле или по нашим ощущениям?
– И то и другое.
– Нам покажется, что пройдет не одна неделя, Бетуана-королева, но на самом деле это произойдет почти мгновенно. Мы с Улафом покинули Материон несколько недель реального времени назад, но, по моим ощущениям, мы путешествуем уже почти год. Это очень странно, но можно привыкнуть.
– Мы должны скоро тронуться в путь, если хотим добраться до Кирги к утру.
– Придется нам с Улафом поговорить об этом с Гхномбом. Именно он останавливает время, но он еще и бог еды. Вполне возможно, что он нами недоволен. Идея отдать на съедение троллям солдат Клааля была, конечно, блестящей, но Гхномб хочет, чтобы они ели тех, кого убивают, а солдаты Клааля пришлись им не по вкусу.
Бетуана содрогнулась.
– Как ты можешь переносить соседство троллей, Тиниен-рыцарь? Это ужасные твари.
– Не такие уж и ужасные, ваше величество, – вступился Тиниен за троллей. – Они, между прочим, очень высоконравственны. Они неистово преданны своей стае; они не знают, что такое ложь; они не убивают», если не хотят есть – или если на них не нападают. Как только Улаф закончит извиняться перед Блоквом, мы призовем Гхномба и поговорим с ним о том, чтобы он остановил время и помог нам вовремя прибыть к Кирге. – Тиниен скорчил гримасу. – Вот это как раз может продлиться очень долго. Чтобы что-то растолковать Троллю-Богу, требуется немалое терпение.
– Так значит, вот чем занят Улаф-рыцарь? – с любопытством спросила Бетуана. – Он извиняется? Тиниен кивнул.
– И это не так просто, как может показаться, ваше величество. В языке троллей нет слова, даже отдаленно близкого к нашему «прошу прощения», потому что тролли никогда не совершают поступки, за которые они могли бы просить прощения.


***

– Замолчишь ты или нет? – прошипела Лиатрис на протестующую Гахенас.
– Они уже в соседней комнате.
Три императрицы затаились в темной передней, примыкавшей к личным покоям тэганки. Лиатрис стояла у двери с кинжалом в руке.
Они напряженно ждали.
– Ушли, – сказала Лиатрис. – Впрочем, лучше нам немного переждать.
– Кто-нибудь соизволит объяснить мне, что происходит? – осведомилась Гахенас.
– Шакола послала к тебе убийц, – ответила Элисун. – Лиатрис и я узнали об этом и пришли, чтобы спасти тебя.
– С чего бы это Шаколе убивать меня?
– Потому что ты слишком много знаешь о ее замыслах.
– Ты об этом дурацком плане впутать Сиронну в фальшивый заговор?
– Заговор не фальшивый, и Сиронна не имеет к нему совершенно никакого отношения. Шакола и Тореллия замыслили убить нашего мужа.
– Измена! – выдохнула Гахенас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173