— А не смущает ли вас, мэтр, одно прелюбопытное совпадение?— Совпадение чего с чем?— Ваших традиционных ночных посиделок с убийством мадам Арсизак.— Элен всегда старалась подложить свинью другим в самый нужный момент.— Простите, но не сама же она решила умереть именно в эту ночь!— Прошу также простить меня, мсье комиссар! Если Элен надумала вернуться именно в эту ночь, то только потому, что не сомневалась: мы все в это время будем у Димешо.— Мне не совсем ясно, что вы этим хотите сказать.— Как мне представляется, она догадывалась, что в ее отсутствие Жан пойдет ночевать к своей любовнице, и надеялась поймать его таким образом.— Версия, должен признать, соблазнительная, однако здесь есть два «но», которые мешают мне поддержать ее безоговорочно.— И что же это за два «но»?— Прежде всего, почему мадам Арсизак не пошла сразу на квартиру к мадемуазель Танс, чтобы там и застать своего мужа? А потом, зачем было Арсизаку возвращаться домой в два часа ночи, если он не знал о засаде, готовящейся для него женой?— Понятия не имею, и, между нами, меня это не волнует.— В этом я не сомневался с самого начала нашей беседы. Мэтр, вам покойная очень не нравилась?— Совсем не нравилась.— А вы не поделитесь со мной почему?— Она напоминала мне одну из тех порочных и темных лошадок, которых лучше обходить десятой дорогой. Эти мерзкие твари постоянно притворяются, что им нужна ласка, а стоит к ним приблизиться, они тут же норовят вас цапнуть да еще лягнуть как следует.— Мэтр, скажите, вам известно, что Элен Арсизак имела любовника?Марк Катенуа пожал плечами.— У меня-то есть все основания, чтобы знать, а вот то, что вы уже встречались с Лоби, мне не было известно.— А при чем здесь мсье Лоби?Адвокат уставился на Гремилли квадратными глазами и тихо пробормотал:— Думаю, было бы лучше, если бы я промолчал. Единственным оправданием мне может служить то, что я думаю — вы в курсе…— В курсе чего?— Но вы же сами сказали, что знаете любовника Элен!— Да, ну и что?— Вот тебе на! А разве не Лоби был ее любовником?Гремилли счел необходимым и дальше валять дурака.— Прошу прощения, мэтр. Я действительно знал, что речь идет о Лоби, но мне хотелось услышать это от вас.— А в этом нет никакого секрета. Об этом многие знали.— И у них это было серьезно?— Еще как! Вы бы видели, с какими шальными глазами он влетел однажды ко мне в кабинет. Хотел узнать, сможет ли он получить развод. Он пытался меня убедить, что бросил Ивонну — его жену — и двух детей и собирается бежать с Элен!— А она?— Она забавлялась… Неужели вы думаете, что она могла уйти от прокурора, которому светила блестящая карьера в магистратуре и, возможно, в политике, ради какого-то преподавателя к тому же вынужденного платить немалые алименты? Эта бестия была не настолько глупа.— А что же мсье Арсизак?— Жан? Да ему было плевать на все!— И чем же закончилось все между Элен и Лоби?— С полмесяца назад, когда я его встретил, бедный Лоби выглядел совершенно пришибленным. Он шел как раз от Элен, которая заявила ему, что у них все кончено. Он ей не нужен, и она больше не желает его видеть. Бедняга едва не чокнулся. Он тогда не знал, что выбрать — повеситься самому или ее придушить. Я его продержал у себя полдня, опасаясь, как бы он не сделал какую-нибудь глупость.— А что потом?— К счастью, вроде бы оклемался.После некоторого молчания Гремилли спросил спокойно:— Мэтр, отдаете ли вы себе отчет в том, что называете мне мсье Лоби как вероятного убийцу мадам Арсизак?Катенуа на какое-то мгновение смутился.— А ведь действительно… Вы очень ловки, мсье комиссар, и умеете разговорить людей.— Вы сожалеете, что были откровенны со мной?— Сожалею или нет, это уже не имеет никакого значения.Затем, с двусмысленной улыбкой на губах, добавил:— Надеюсь, вы не будете упрекать меня в том, что я, пусть даже сам того не желая, оказываю помощь правосудию?
Шагая в сторону старого города, где на улице Эгийри жил преподаватель Лоби, Гремилли размышлял о своем разговоре с мэтром Катенуа. Этот страстный любитель лошадей, похоже, без особого трепета относился к такому понятию, как дружба. Беззаботность, с которой он говорил об Арсизаке, и то, каким образом он предал Лоби, озадачивало полицейского. Поведение адвоката вызывало в нем внутренний протест. Оно никак не вязалось с взаимной и глубокой привязанностью, которая сплачивала членов знаменитого клуба. А если предположить, что Арсизак был ближе адвокату (они оба носили мантию), чем Лоби, и он решил принести последнего в жертву, лишь бы отвести все подозрения от прокурора?На звонок полицейского, стоящего перед искусно отделанной резьбой дверью старинного дома, вышла не полная, но довольно плотная красивая брюнетка.— Комиссар полиции Гремилли. Мне бы хотелось увидеть мсье Лоби.— Вам повезло, он только что вернулся из лицея. Пожалуйста, проходите.Коридор, в который провели полицейского, был узким, но уютным. Обои теплых тонов с изображением античных масок выдавали живущего здесь интеллектуала. Мадам Лоби опередила Гремилли, открыв дверь изрядно заставленного мебелью кабинета.— Ренэ, мсье хотел бы с тобой поговорить.Из-за груды книг и тетрадей показался преподаватель. Голос его был столь же холоден, как и во время их встречи в кафе на бульваре Монтеня:— А, мсье комиссар… Пришли брать у меня уроки?Не дожидаясь ответа гостя, он повернулся к жене:— Ивонна, позволь представить тебе комиссара Гремилли, который ищет того, кто свел счеты с Элен Арсизак. Мсье комиссар, моя жена.Ивонна мило улыбнулась и, перед тем как оставить мужчин вдвоем, спросила полицейского:— Надеюсь, мсье комиссар, вы не рассчитываете найти его здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46