Он продолжал дышать — в замедленном ритме, так, как этого требовал в большинстве случаев четвертичный процесс. Но легкие его втягивали не воздух, а огонь Пурузы.
Огромные галактики пугали своим ярким светом. Вдоль спиралей искрились раскаленные синие супергиганты, словно драгоценные камни, разбросанные на фоне пыли и облаков. Импульсы Разделителя служили ему гравитационными ориентирами. Взгляд его был устремлен вниз, в бушующую сердцевину огромной эллиптической галактики, в те области, где мерцали скопления миллионов звезд. И еще дальше — в то пространство, где сгустки звездной пыли — отрыжки черной дыры с ее чудовищными энергетическими полями — образовывали огромные и недолговечные суперзвезды.
Каждую минуту мириады красных карликов и сотни гигантов дробились на части под воздействием хаотических потоков на кромке разрастающегося кольца. Для живой плоти пробыть здесь больше пикосекунды означало подвергнуться мощнейшему гамма-излучению. Перед ним открылось гигантское кладбище галактик.
Он летел не останавливаясь. В этих обширных водоворотах он перемещался со скоростью мысли, время от времени попадая в зону огромного циклона, расположенного в центре эллипса. Наступила фаза интенсивной трансмиссии, во время которой он глубоко внедрился в топологию вселенной.
Он вынырнул с резким хлопком, оказавшись над кристаллическими песками берега вечности. А потом приземлился на все четыре конечности.
Защитное дыхание велуша замерло. Он стоял совершенно голый на холодном песке. Все тело покрылось гусиной кожей, фурункулы затвердели и стали зудеть.
Солнце-Венец уже вступило в фазу затмения. Бледный, безжизненный свет проливался на дюны. Воздух, морозный, совершенно лишенный запаха, был вполне пригоден для дыхания.
Он уже вышел из энергетического состояния, позволившего ему совершить трансмиссию. Более того, его летучесть заметно снизилась. Где-то рядом генерировалось поле, ослабляющее его новые свойства.
Пришлось вернуться к обычным, биологическим, способам перемещения в пространстве. Он пытался обшарить окрестности своими сенсорами, но что-то все время мешало ему — ментальную плоскость будто окутало туманом. Ему так и не удалось обнаружить другие формы жизни.
Освещение было скудным, и лишь с одной стороны огни светились намного ярче. Он устремил вперед свое сознание. Тело устало поплелось следом. Там, впереди, находилось нечто, вызывавшее в его ментальной плоскости совершенно новое ощущение. Нечто тяжеловесное, угловатое и холодное там шевелилось. Но что именно? Он с трудом пробивался сквозь пелену, застилавшую эту часть ментального спектра.
И вдруг невнятный шум, доносившийся оттуда, подтолкнул Чоузена к невероятной догадке — там, впереди, стадо искусственных мозгов, оперирующих двоичным кодом!
Он начал карабкаться по огромным дюнам, жадно глотая холодный воздух. Небо стало непроницаемым — лишь узенькая полоска света проступала на нем, а дальше во все стороны простиралась беспредельная черная пустыня. Ни одной звезды — лишь бледное золотистое мерцание прямоугольника на фоне черного неба.
Поднявшись на следующую вершину, он наконец увидел свою цель.
Примерно в миле от него раскинулось озеро какой-то непрозрачной жидкости с оттенком слоновой кости. Посреди озера — гигантское сооружение из какого-то поблескивающего серого материала. Сооружение это уходило вверх на целую милю, а над ним нависали огромные башни. Вот он — замок Нумала, воздвигнутый много эонов назад чувствующими предтечами роботов в безнадеждной попытке отгородиться от Нумалов и всего сотворенного ими.
От дюн мощеная дорога уводила прямо к мосту, перекинутому через бледное озеро. Чоузен внимательно осмотрел ландшафт, задействовав при этом свои телепатические сенсоры. А где же тот старец, что вызвал его сюда, в одно мгновение перевернув его жизнь?
Он так и не уловил отголосков разума Аризеля. А между тем Чоузен знал, что способен обнаружить эту субстанцию в радиусе тысячи километров.
И все-таки именно сюда привел его старец. Значит, Аризель заточен здесь.
Какая-то странная искусственная сила сконцентрировалась в этом месте. Теперь он уже различал ее отдельные компоненты. Например, озеро, которое, как оказалось, заполнено не жидкостью, а желеобразным существом, хищником, готовым употребить в пищу все, что в нем оказалось. В ментальной плоскости он различал приглушенный страдальческий стон этой твари.
Помимо этого, он выявил в самом замке несколько очагов сознания, маленьких и неистовых. Они проступали сквозь сплошной туман светлыми пятнышками, вопиющими о своем ненасытном голоде. Кто они — хозяева этих мест? Или паразиты? Или просто пузырьки сознания в этой густой похлебке?
Присутствовал здесь и Нумал — Чоузен узнал его, как только сфокусировал на нем свое сознание. Это было все равно что расхаживать на плечах у исполина размером с гору.
Он не ожидал столкнуться с такой жадностью и с такой мощью. Силовое поле Нумала стало наползать на его собственное, и, хотя Чоузен успел отпрянуть, у него возникло жутковатое ощущение, что разум машины бесцеремонно ощупал его сознание и попробовал на вкус. Теперь Нумал старался отыскать его в сплошном тумане, исходящем от замка. Открытие потрясло его: Нумал был уверен, что контактные импульсы — безусловно биологической природы — исходят от джиннового поля его пленника. Нумал сможет добиться контакта только в том случае, если надежно закупорит чжинновое поле внутри сосуда и разместит свое сознание в ментальной плоскости.
А уж когда контакт состоится, перед ним откроются безграничные возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123