Но при этом сведения об их химическом составе всколыхнули какие-то древние воспоминания. Гнездо смутно чувствовало, что когда-то уже имело дело с такими материалами.
Прессованный пластик, керамика, обработанные металлы, различного рода приспособления — например, те, что способны вызвать световые волны даже здесь, — в сердце гнезда. Все это чудеса, о которых повествуют древнейшие легенды. На многих этих предметах остались отметины какой-то другой, находящейся за пределами их мира цивилизации! Гнездо уже начинало лихорадить…
Еще больше его заинтриговало то, что все три пленника совершенно по-разному реагировали на его действия.
Один из них, приходя на короткое время в сознание, резко вскрикивал, начинал обильно потеть, и в состав пота входило вещество, выдававшее его страх.
Вторая особь, самая маленькая, — королева-матка, то ли яйцекладущая, то ли живородящая. Если живородящая — что более вероятно, — тогда эти особи, выделяющие тепло, вписываются в классификацию, заложенную в память гнездового мозга.
Самка по собственной воле погрузилась в транс. Хитиновое гнездо наблюдало за ней с восхищением — ничто не разбудило эту особь, даже яростные укусы воинов. При этом она дышала, а внутри организма продолжала циркулировать жидкость, подкачиваемая через пульсирующий клапан. Целый рой визирей, включая их особую разновидность — «дегустаторов» с гипертрофированными вкусовыми органами, продолжал работать над ее телом.
Третий индивид был во многих отношениях самым интересным, поскольку он явно демонстрировал желание вступить в контакт с гнездом и подстроиться под его требования. Он относился к гнезду с подчеркнутым уважением, сочувствием и даже некоторой симпатией. При этой мысли гнездо даже завибрировало от возбуждения. Возможно ли общение между ними? Способна ли эта особь до конца осознать трагедию хитинов? Если да, то принесет ли это какую-нибудь пользу? Как много еще предстоит узнать! Сейчас гнездо особенно остро ощутило свою слабость и одиночество в этом жестоком мире. Оно по-прежнему безнадежно далеко от разрешения главных, самых жгучих вопросов.
Установить контакт будет непросто. Слишком уж глубокая пропасть их разделяет: этих суетливых, недолговечных существ и гнездо, столетия пролежавшее в глине. Одна из секций гнезда полностью сосредоточилась на этой проблеме. Она интенсивно обрабатывала данные о химическом составе подопытных особей — довольно примитивные, но зато подробные донесения воинов, съевших Ю Чжао.
А на другом уровне сознания гнездо решало еще одну проблему: как сохранить пленников в здоровом состоянии. Особи эти всеядны, что явствовало из строения их зубов. Конечно, гнездо не знало, смогут ли они переварить фенрилльские протеины. Дегустаторы перемалывали у себя во рту клетки тела пленников, стараясь как можно глубже проникнуть в строение гуманоидных ДНК. И по мере того как поступали результаты наиболее сложных химических анализов, гнездо все больше тревожилось за жизнь особей.
Анализ фекальных масс еще раз подтвердил всеядность особей, но при этом выявил присутствие углеводов и веществ с относительно простым химическим строением. Гнездо решило извлечь из грибков некоторое количество углеводов и дать на пробу особям. И одновременно отправить партии рабочих за лесными плодами и выяснить, пригодны ли они в пищу и можно ли получить из них углеводы в чистом виде? Грибки богаты сложными протеинами, но углеводов в них мало. Чтобы получить массу с восьмидесятипроцентным содержанием углеводов, грибки нужно тщательно разжевать, частично переварить с помощью хитиновых ферментов, а затем еще раз разжевать с добавкой других слюнных веществ.
Перед кормлением пленных особей придется перевести в другую ячейку — ее уже вырыли на месте прежней камеры для отложения яиц, неподалеку от отсека визирей.
Чоузен быстро заметил перемены, произошедшие в гнезде. Хитины-визири постепенно покидали его тело, которое становилось все чувствительнее к прикосновениям их лапок. При тусклом свете от единственного исправного фонаря и грибков, покрывающих стены и потолок камеры, он увидел, как извиваются у него над головой хитиновые ветви, образованные визирями, — вероятно, там начался процесс химической трансформации. Никогда еще Чоузен не видел такого скопления визирей. Вонь стала невыносимой.
По сторонам камеры он увидел темные лазы, видимо, ведущие к другим частям гнезда. А посмотрев на пол перед собой, он обнаружил, что там не осталось ни одного насекомого. Все гнездо куда-то сместилось.
Что гнездо хочет от них теперь? Оно осматривало их часами — во всяком случае, Чоузену так показалось, хотя он и понимал, что в таких ситуациях минуты тянутся дольше, чем иные часы. Но установить точно, сколько они пробыли здесь, было невозможно, поскольку хитины забрались в хронометр и вывели его из строя. Впрочем, время сейчас и вовсе потеряло значение, если бы не одно жизненно важное обстоятельство: через какое-то время они заразятся спорами спруипов и умрут в страшных мучениях. Неизвестно, как поведет себя гнездо: прервет их страдания в самом начале или станет с любопытством наблюдать, как пленники кричат от боли, мечутся в бреду и агонизируют, истекая пеной.
Осторожно стряхнув со скафандра последнего заблудившегося хитина, Чоузен поднял с земли шлем и надел на голову. Луч фонарика запрыгал по пещере, осветив стены, кишащие визирями, и крошечные шарики экскрементов, дождем сыпавшиеся сверху, — через некоторое время рабочие удобрят ими грибковые плантации. Хитины определенно чего-то ждали от них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123