Тогда как оставшиеся в этой смертельной ловушке обречены на неминуемую гибель…
Штофф схватил его за руку.
– Возьмите с собой всех, кого только можно, сэр, – сказал он, снова закашлявшись. – Я останусь здесь за старшего… пока не придут чешуйчатые. – И он многозначительно взглянул на детонатор, висевший у Нойбека на поясе.
Майор Нойбек никак не мог решиться. Бесспорно, не имело смысла жертвовать собственной жизнью так глупо, но честь для уро важна не меньше жизни, тем более для офицера Воздушной Гвардии. Майор не хотел, чтобы его могли обвинить в том, что он покинул свой пост, спасался бегством от смерти. Он не смел обесчестить гордое имя Нойбека фон Лембах-Терранга.
– Ну же, сэр, – настаивал Штофф. – Пожалуйста… позвольте мне сделать это…
Испытывая крайнюю неловкость, Нойбек неохотно кивнул.
На этот раз честь геройски умереть достанется Вильгельму Штоффу.

– Бросьте мне ружье! – крикнул Хаузер.
Убренфары прорвались в пакгауз, где оставался один Суартана. Будь он проклят, если бросит сержанта на произвол судьбы.
Мигнула зеленая лампочка, предупреждая, что механизм отпирания шлюза приведен в действие, массивная дверь со скрежетом отъехала в сторону. Солдат-индомеец посмотрел на Хаузера, потом переглянулся с остальными. Выхватив ФЕК у одного из товарищей, он подбежал к лейтенанту, сунул ему в руки кинетическое ружье, но не отважился уйти, а застыл в почтительной позе, ожидая дальнейших приказаний.
Хаузер еще повторил приказ:
– Отправляйтесь к шаттлу! Предупредите, что убренфары рядом и вот-вот прорвутся!
Индомейцы помахали ружьями в знак согласия. Внешние двери тамбура сомкнулись, их скрежет отозвался в голове лейтенанта мрачным эхом опустошенности.
– Суартана! – позвал он, выглянул из шлюза и осмотрел пакгауз, отыскивая взглядом грузную фигуру сержанта. – Эй, сюда! Двигайся ко мне!
Великан не отреагировал, словно не замечая лейтенанта. Он снова приставил к плечу стингер. Ракета полетела в хаос и не успевшую осесть пыль, поднятую предыдущими снарядами. Наконец он повернулся и прыгнул, покрыв расстояние, разделявшее их, одним мощным движением. Хаузер и оставшийся с ним солдат-индомеец, прикрывая его, открыли огонь из ФЕКов.
Как только сержант протиснулся в тамбур, Хаузер надавил на пластину, расположенную над его плечом. Эта дверь продержится не дольше, чем первая, но, по крайней мере, на несколько мгновений защитники получат передышку.
Если бы им удалось разрушить систему управления воздушным шлюзом, то убренфары застряли бы надолго… У них нет тяжелой артиллерии, а дверь практически непроницаема для портативного оружия.
Хаузер на минуту задумался, оглядываясь вокруг. Ага, на поясе десантника он заметил нужную ему штуку.
– Возьми гранату, – приказал он. – И прикрепи ее к контрольной панели. Мы снимем чеку, прежде чем уйти, это помешает убренфарам преследовать нас.
– Есть, туан, – хрипло ответил солдат. Он приблизился к контрольной панели, снимая гранату с пояса. Несмотря на весь ужас, который окружал их, у этого человека, кажется, осталась капля мужества.
Хаузер сожалел о том, что тот не захватил с собой побольше гранат. Он увидел, что солдат начал прикреплять гранату к панели управления. Они с Суартаной стали медленно отходить назад, не спуская глаз с дверей, содрогавшихся под натиском убренфаров.
Раздался треск, и в тот же самый момент внутренняя стена пакгауза развалилась, в тамбур ворвались обжигающие языки пламени, мелькая в клубах дыма.
– Чеку, чеку! Давай! – не унимался Хаузер.
Солдат, находящийся у контрольной панели, что-то крикнул, ответ заглушило зловещее шипение лазерного луча, перерезавшего ему шею. Индомеец медленно опустился на пол.
Суартана, не переставая ругаться па местном диалекте, выпустил последнюю ракету, затем отбросил стингер в сторону. Поравнявшись с мертвым, Хаузер с удовлетворением обнаружил, что тот все же успел выдернуть чеку.
И в это мгновение сильная боль обожгла бок лейтенанта. Хаузер почувствовал запах горелого мяса, судорожно сглотнул приступ тошноты и зашатался от навалившейся боли и усталости.
Огромные руки обхватили его за плечи, подталкивая к шлюзовой двери. Казалось, створки смыкались целую вечность. В тот момент, когда они наконец закрыли обзор, приглушенный грохот сообщил, что сдетонировала последняя ракета, выпущенная Суартаной.
До Хаузера донеслись предсмертные звериные вопли убренфаров. В памяти всплыли крики его солдат… Последней мыслью, промелькнувшей в голове лейтенанта, прежде чем темнота навалилась на него, была надежда, что он больше никогда не очнется и не услышит подобных звуков.

Обер-лейтенант Вильгельм Штофф пошевелился, удобнее устраиваясь в кресле оператора, и тут же сморщился от обжигающей боли, пронзившей грудь и руку. Во временном подразделении Воздушной Гвардии не было медиков, а ближайший пакет первой помощи валялся теперь где-то в конце коридора, рядом с его мертвым обладателем.
Впрочем, ему не стало бы легче от болеутоляющих. Знал Штофф и то, что ему осталось не долго терпеть эту боль…
Люк, ведущий в туннель технического обслуживания, был открыт. Солдаты в вакуумных бронескафандрах начали спускаться. Майор шел последним. Зеркальное стекло шлема не позволяло увидеть его лицо, но неуверенные, скованные движения говорили о явном нежелании покидать оставшихся защитников. Штофф взял детонатор в здоровую руку и поднял его вверх. Майор кивнул головой, соглашаясь. Затем Нойбек выпрямился и, отдав честь, направился вслед за своим маленьким отрядом. Два индомейца задраили за ним люк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93