— Никогда не думал, что на Тёмной Стороне столько бездомных, — сказал Грешник. — Целый городок.— Правильнее было бы называть их бродягами, — заметил я. — Иначе возникает вопрос, почему мы ничего не делаем, чтобы дать им жильё. К тому же они были всегда. Основа здоровой финансовой системы — неудачник платит дважды. И горе побеждённым.Крысиными аллеями называлось открытое пространство с многочисленными притоками-переулками, сплошь заставленное картонными коробками, шалашами, импровизированными палатками из полиэтиленовой плёнки и кишащее людьми. Мужчины и женщины всех возрастов кутались во вшивые одеяла и жались друг к другу, как жертвы кораблекрушения или беженцы из покорённой врагом страны. В темноте поблёскивали глаза, а кое-где, возможно, и оружие. Они потеряли все, но по-прежнему не любят, когда на них пялятся.— А собаки? — спросил Безумец. — Я всегда думал, что где бездомные, там и собаки.— Только не здесь, — объяснил я. — Здесь любую собаку съедят, не люди, так крысы. Крысы тут особенные. Думаешь, почему народ держится вместе? По отдельности за ночь съедят.— Ты знаешь эти места очень хорошо, Джон. — Грешник рассеянно взял свою возлюбленную за руку.— Когда-то жил здесь. Довольно давно; были тяжёлые времена… Замечательное место — моё имя здесь ничего не значит. На Тёмной Стороне другого такого нет. Тут хорошо прятаться, в том числе и от себя самого. Когда необходимо согреться, обсушиться и в очередной раз поесть, лишние мысли уходят сами собой.— И долго ты здесь жил? — спросила Сладкая Отрава.— Не скажу точно. Долго. Я здесь впервые встретил Эдди Бритву. Он до сих пор здесь иногда ночует. — Глаза наконец привыкли к темноте, и я потихоньку пошёл вперёд, высматривая знакомые лица, — Вот, сестра Морфина. Чепец ещё цел… Монахиня-кармелитка — по собственному выбору живёт на улице, чтобы проповедовать и утешать. В её жилах образуются любые нужные наркотики, конечный продукт выводится в виде слез. В Крысиных аллеях всегда есть о чём поплакать. Она плачет, и никто не уходит обиженный. Однажды банда идиотов попробовала её захватить: идея производства наркотиков на продажу показалась привлекательной. Они вообразили, что им это сойдёт с рук… Их здесь забили до смерти, а потом съели.Сестра Морфина вышла мне навстречу, с достоинством кутаясь в грязные лохмотья. В последний раз она выглядела гораздо моложе: да, жизнь на свежем воздухе не всегда идёт на пользу. Усталая улыбка, однако, была такой же доброй, как раньше.— Всегда знала, что ты вернёшься, Джон Тейлор.— Я ненадолго, сестра.— Все так говорят.— Мне нужно поговорить с Гёрни-охотником, сестра.— Захочет ли он говорить с тобой?.. — Сестра Морфина покосилась на Сладкую Отраву: — От вас разит преисподней.— Мы не будем создавать проблем…— Ты сам проблема, Джон. — Сестра Морфина повернулась и исчезла в темноте.Что ж… поищем кого-нибудь посговорчивее. Обещание выпивки подчас творит чудеса.Вот, например, Игральная Кость. Когда-то за игорным столом он спустил все, даже собственную плоть. Остались одни кости, но умереть он не может. Так он и лежит, тупо глядя на меня, под одеялом, растянутым на каких-то сучках. Его кости кажутся обглоданными. От души надеюсь, что крысами.Кого ещё спросить? Недружелюбный здесь народ. Зато разнообразный. Всевозможные твари, люди и даже машины, в чьих позитронных мозгах остаются последние искры энергии. Дух космополитизма пронизывает Тёмную Сторону сверху донизу. Есть даже серенький пришелец в обрывках скафандра — из тех, что высаживаются из летающих тарелок и воруют людей. Отстал от корабля, наверное. Теперь даже на помойке от них спасения нет. Смотри ты, уже приспособился: на шее картонка, а на ней кривыми буквами: «Ментоскопия за еду». Хорошо бы проучить мерзавца, из гуманизма. Не без труда я превозмог искушение. В Крысиных аллеях ничьим прошлым не интересуются. Здесь даже меня приняли.— Об этих людях никто не заботится. Почему? — спросил Грешник.— Не забывай, где ты, — напомнил я. — Тёмная Сторона как раз и славится беззаботностью. Потому-то сюда и едут. А лишний раз увидеть, что бывает с неудачниками, людям не интересно. Но не только так — есть же сестра Морфина. Да и старый Пью здесь до сих пор появляется, раздаёт горячий суп и проповедует о серном дожде и адском пламени. Жюльен Адвент не раз делал благотворительные сборы, давал объявления в «Найт тайме».Бездомный народ начинал понемногу собираться вокруг. В Крысиных аллеях непрошеных гостей не любят. В другом месте людей вроде нас на всякий случай оставили бы в покое, но только не здесь. В глубоком падении есть свои плюсы, например — некого больше бояться. Нас узнали, но любой чужак, хотя бы и самый благонамеренный, прежде всего — законная добыча. Когда-то и мне случалось здесь шарить в карманах неостывших трупов.Завёрнутые в одеяло фигуры повсюду поднимались на ноги. Сгущалась толпа. Стало неуютно. Я огляделся: дорога к отступлению пока открыта — это хорошо. Убивать мне никого не хочется. Грешник встал слева от меня, а Сладкая Отрава — по правую руку, готовые принять бой. Хорошо, но вот что странно: все внимание направлено на меня, на других совсем не смотрят. Не могут же все они помнить Джона Тейлора…Тут жители Крысиных аллей опустились на колени. Склонив головы, они забормотали, как благую весть, моё имя. Кто-то хотел коснуться моих рук заросшим грязью лбом, кто-то несмело трогал белое пальто, будто желал получить чудесное исцеление. Я оглянулся, ища глазами сестру Морфину, но она-то как раз упрямо держалась спиной ко мне. На лицах людей, преклонивших колени, читалось обожание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65