Да какая, в конце концов, разница! Вы хотите перемен? Вам нужна власть? Пожалуйста!— А как насчёт нежелательных последствий? — поинтересовался Чарльз. — Подозреваю, что ошибка, в таком деле недопустима.— М-м-м… Нас ведь и за руку поймать могут, — заметил Генри. — Амбиции — это очень хорошо, но как насчёт испорченной карьеры?Марк не оценил пораженческих настроений:— Риск — дело благородное! Чтобы свергнуть власти, благих намерений недостаточно.— Ты уверен, что письма подлинные, Марк? — поинтересовался Генри. — Ты уверен, что в них есть всё, что нам понадобится?— Да, уверен! Так ты с нами или нет?— Нужно подходящее место… Пожалуй, я знаю его. Можете предоставить это мне. Что скажешь, Чарльз?— Я должен прочитать манускрипт и письма. Мне нужно время, чтоб самому выяснить, во что мы ввязываемся. Но если всё так и есть… я согласен. Глупо упускать подобную возможность.
Картинка сменилась. Те же молодые люди осматривают помещение, напоминающее заброшенный склад. Окна заколочены, в щели между досками проникает искусственный свет, позволяющий разглядеть замусоренный пол и наслоения плакатов на стенах: забытые рок-группы и политические организации. «Дагон Западносемитское божество, покровитель земледелия и рыбной ловли. Изображался в виде могучего человека с рыбьим хвостом вместо ндг. У филистимлян в конце II — начале I тыс. до н. э. Дагон — верховное божество, бог войны. В Библии (1 Царств, 5, 2-7) описывается, что, когда филистимляне захватили ковчег у израильтян, они поместили его в храме Дагона в Азоте. Но сила ковчега сбросила истукан Дагона, и он рассыпался на части. (Прим. ред.)

восстанет вновь!» — гласил самый выцветший плакат. Кроме плакатов, стены были украшены рисунками: цветы, радуги и половые органы, женские и мужские. К исчёрканному мелом полу в изобилии лепились свечные огарки. Генри не без гордости поглядывал по сторонам, Марк нервно расхаживал взад-вперёд, а Чарльз, прислонившись к наделено запертой двери, что-то писал, хмурясь, в записной книжке.— Сыро, воняет, и кто-то шуршит за стенами — надеюсь, это крысы. У меня есть ужасное подозрение, что я стою на использованном презервативе, но я боюсь поднять ногу и посмотреть. Генри, ты не мог найти ничего получше? Сколько с нас берут за эту помойку?— Практически ничего, — заверил Генри. — Услуга за услугу, хозяин мне кое-что должен. Да здесь не так уж плохо… Нет, конечно, мерзко, но мы ведь не собираемся здесь жить.— А что за история с хозяином? — поинтересовался Марк. — Не вмешается ли это в наши планы?— История сомнительная, но беспокоиться не о чём. Я бывал здесь несколько лет назад, с девушкой. Джессика… как её? Не помню. Хозяин сдавал этот его малоизвестным рок-группам, хиппи здесь тоже собирались… Следы наркотиков должны оставаться и сейчас. Не дышите глубоко и старайтесь не лизать стены.— Честно признаюсь, Генри, мне такая мысль в голову не приходила, — сказал Чарльз. — Теперь, правда не желает отвязываться. И надолго мы здесь?— Помещение снято целиком на десять дней. С запасом.— И район не слишком фешенебельный. Никто не будет задавать лишних вопросов и совать нос не в своё дело, — заключил Марк, потирая руки.— Что скажешь, Чарльз? Последнюю неделю ты не вылезал из библиотеки Майкла Скотта. — Генри оторвал от пола огарок. — Узнал что-нибудь интересное?— Едва ли… В работе Бабалон нет ничего нового. В той или иной форме это существовало многие века. Многочисленные подробности в труде доктора Ди «Сигиллум Эмет», ну и, конечно, Бабалон упоминается в Откровении — в не очень хорошем смысле Действительно, в не очень хорошем: «Мать блудницам и мерзостям земным» (От, 17, 5), например. (Прим. ред.)

. Мнения по этому вопросу противоречивые, но все сходятся на том, что предприятие крайне опасное. Сведений об успешном завершении ритуала нет.— Они просто не знали того, что есть в моих письмах! Неужели мы бросим дело сейчас? В одном шаге от исполнения желаний?— Решай, Чарльз, — сказал Генри, не обращая внимания на Марка. — Ты у нас мозговой трест.— Чёрт с ним. Сделаем это, — ответил мой отец после паузы.Не надо забывать, что все трое были тогда очень, очень молоды.Картинка поменялась ещё раз, показывая нам работу Бабалон. Специально отобранные фрагменты, разумеется, но все равно весьма впечатляющее зрелище. Долгий и непростой ритуал имеет целью призвать, удержать и воплотить номаду: не духа, не демона, но Могущественного и Владыку — живое олицетворение абстрактной концепции. В данном случае — любви, вожделения или одержимости. (Бабалон, надо сказать, имя очень древнее, и известные источники расходятся насчёт его смысла.) Наша троица видела в нём исключительно орудие борьбы против властей, преграждающих путь прогресса, и других ретроградов. На пути к свободе молодые люди не собирались останавливаться даже перед насилием. Подобно всем фанатикам, они не видели здесь иронии, а случись увидеть, не придали бы значения: ведь они делали это ради величайшего добра, как им казалось.Для всех троих работа Бабалон означала многодневный пост, непрерывные песнопения, круги и пентаграммы на полу, защитные заклинания и знаки на стенах, а также постоянное употребление священных настоев и наркотиков. Ритуальные танцы продолжались без сна и отдыха; вода из запасённых заранее бутылок исчезала в пересохшем горле, чтобы тут же выйти потом и высохнуть на просоленной коже. На шестой день силы участников подошли к концу: глаза покраснели, голоса охрипли, а руки тряслись так, что выводить знаки удавалось далеко не с первой попытки. Воняло испражнениями, но Генри, Марку и Чарльзу было уже всё равно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65