А что ей было делать?
С тех пор прошло два года, и он понятия не имел, как это он ухитрялся жить бе
з нее.
Она улаживала все его дела, искала в словарях, справочниках и Интернете н
еобходимые для его работы данные, как мозаику, складывала его расписание
, в котором было море всего Ч интервью, съемки телевизионных программ, сц
енариев, продюсеров, выездных мероприятий, встреч с читателями и дней, ко
гда он наотрез отказывался выбираться из дому, запирался в кабинете и пи
сал по двадцать часов. Она сдавала в химчистку его костюмы, покупала ему б
отинки, научилась завязывать галстуки, варить кофе так, как он любил, Ч м
олотого кофе насыпать примерно до половины турки, а поверх должно быть н
а два пальца воды.
И она уволила его водителя Гену, который однажды забыл Дмитрия Андреевич
а на мероприятии за городом. Ей-богу, забыл!… Гена работал с девяти до девя
ти, когда нужно было куда-то ехать, и совсем не работал, когда никуда ехать
было не нужно. В загородном клубе, где праздновали десятилетие некой ком
пании, торгующей спортинвентарем, Дмитрия Андреевича чествовали не тол
ько как гения русской прозы, но и как выдающегося спортсмена, и дочествов
ались почти до полуночи, а в полночь, когда вся развеселая толпа стала раз
ъезжаться, выяснилось, что ни машины, ни водителя нету. Уехал он. В девять у
него рабочий день закончился, а телефон у шефа не отвечал, ну, Гена и отбыл,
очень довольный собой и уверенный, что дальнейшая шефова жизнь к нему от
ношения не имеет.
И наутро Маша Вепренцева, зараза такая, Гену уволила.
С тех пор за рулем всегда была она сама, и Дмитрий Андреевич привык к тому,
что водитель у него Ч женщина. А что тут такого?… Раз уж эмансипация и пол
ное равенство в правах, то и пожалуйста.
Черный и стремительный джип с хищным рылом вырулил на Маросейку, пару ра
з раздраженно огрызнулся на прочие машины, которые никак не хотели пусти
ть его в свое стадо, рыкнул на присевшую со страху «Оку», покрасовался пер
ед ней, сверкнул полированным боком, ленивой рысью доскакал до угла и све
рнул на бульвар.
Ч Сегодня четверг?
Маша покосилась на начальника.
Ч Да.
Ч Не проедем нигде, Ч сказал тот брюзгливо. Ч Пробки.
По вторникам и четвергам в Москве было как-то особенно невозможно проех
ать. Хотя с наступлением весны стало полегче Ч многие разъехались в отп
уска или безвылазно сидели на дачах.
Машин и впрямь было много, тем не менее до школы они добрались быстро и еще
оставалось время, чтобы доехать до Весника и даже не опоздать.
Во дворе уже вовсю носились освобожденные от тяжкой доли школьники, гвал
т стоял невообразимый, и совершенно непонятно было, как можно в этой толп
е выловить своего отдельного ребенка.
Маша моментально почувствовала себя виноватой. Она не должна навязыват
ь Родионову свои личные дела! Сильвестр, конечно, отличный парень, но ее на
чальник вовсе не обязан проводить с ним время!
Ч Дмитрий Андреевич, может, я попрошу кого-нибудь…
Ч Не ерунди, Ч отрезал писатель Воздвиженский. Ч Мы уже все решили. Иди
, добывай его, и поехали! Дел по горло!
Маша выскочила из джипа. С улицы в прохладную кондиционированность сало
на повалил теплый воздух, и запах тополей и асфальта, и влага вчерашнего д
ождя. Писатель Воздвиженский подумал, что зря он содеял в своем романе су
ровую зиму, теплое лето было бы куда как лучше, а Дмитрий Родионов подумал
, что возить с собой по городу чужих детей Ч ужасная морока.
Зачем он согласился?… И даже сам это предложил!
Хаотичное движение заряженных частиц за школьным забором продолжалось
, и кто-то уже висел на худом и замученном боярышнике, а еще несколько щеня
т валялось на газоне, а другие вырывали друг у друга рюкзаки, и несколько т
омных барышень лет по четырнадцать взирало на малышачыо возню со снисхо
дительным презрением, а юноши этого же возраста, говорящие непередаваем
ыми шаляпинскими басами, косились на барышень и шикарными одесскими пле
вками сплевывали на асфальт, и все вокруг визжало, двигалось, прыгало, хох
отало, сверкало на солнце.
Ч А я ему говорю: чегой-то ты звонишь? А он мне отвечает, что алгебру забыл!

Ч Ага, алгебру! Так я и поверила, что он алгебру забыл!…
Ч Да мы ваще вчера до двух часов оттягивались!…
Ч Мне он целых три эсэмэс прислал…
Ч Да этот фильмец отстой, ва-аще!
Ч А он в каком, в девятом или в десятом?
Ч Вот я иду, мажорю, а навстречу мне Анька из восьмого «Б»…
Опустив стекло и надвинув темные очки для неузнаваемости, Родионов кури
л и думал, что ни за что на свете не хотел бы вернуться в свои четырнадцать
лет. Что там думают по поводу сей золотой поры именитые психологи и психо
логессы? Но детство мы вернуть не сможем заново, как первый вальс, оно не п
озабудется?! Школьные годы чудесные, с книжками, танцами, песнями? Из школь
ных чудесных годков ему помнилась одна сплошная морока с глубоким осозн
анием собственной никуда не годности, препирательства с биологичкой по
поводу генов красной комолой коровы, лазанье на канат и постыдное на нем
болтание, потому что долезть до конца у него никогда не получалось, икс кв
адрат минус игрек квадрат, и возмущение отца, что он, его сын Дима, икс от иг
река отнимает каким-то «примитивным» способом, а должен отнимать «краси
во», прыщи на лбу, прыщи на носу, прыщи на груди, и никакого вальса!…
Вот идет, к примеру, он, Родионов, мажорит, а навстречу ему Анька из восьмог
о «Б»!…
Ч Здрасти, Ч сказал тоненький голосок где-то очень близко.
Ч Здравствуйте, Ч отозвался Родионов и завертел головой, пытаясь расс
мотреть здоровающегося, но не смог, тот уже нырнул за заднюю дверь и тепер
ь там возился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16