– Но почему? Зачем?
– Потому что… я не могу оставаться в стороне. Я и так потерял больше полугода.
Этот аргумент Гонте был непонятен, он вообще решил не считать его таковым и завершить спор, но на сторону Нестерова неожиданно встал Магистр.
– А почему, собственно, нет? – задумчиво произнес он. – Молодой человек и так уже находится в самой гуще происходящих событий. К тому же известие о его появлении здесь вполне может существенно подтолкнуть их дальнейшее развитие. Рядом с вами, Гонта, я полагаю, ничего страшного с ним не произойдет. Или я ошибаюсь?
– Ну, разумеется, Магистр! – обиженно воскликнул Гонта и тут же засмеялся, осознав, что попался на эту маленькую провокацию. – Ладно, поедем вместе, я не возражаю.
– Я вам советую, Гонта, выбрать автомобиль покрасивее и подороже, – сказал Магистр. – Насколько я понимаю, это «Лесное» из тех мест, где встречают сугубо по одежке. Ваша замечательная пожилая иномарка не подойдет. Тем более что действие особых полномочий у вас продолжается вплоть до завершения нашей операции…
Когда спускались вниз по мраморным ступенькам, Нестеров поинтересовался нейтральным тоном:
– Как она… вообще поживает?
Слово «вообще» несло контекст, обращенный к Гонте. До сих пор они все вместе разговаривали лишь в присутствии Магистра, и о чем-то личном Нестеров спрашивать считал невозможным. Несмотря ни на что, Гонта решил отвечать с максимальной искренностью:
– Не могу сказать наверное, – сказал он. – Серьезных проблем у Ирины нет, тут я уверен. Вас она помнит и выразила желание повидаться – собственно, я вам уже об этом говорил, – но об искренности судить не могу… Извини, Олег, ты спросил – я отвечаю… Ну что еще?.. Мужика в шкафу или под кроватью там не было, это точно… Н-да… извини еще раз за пошлость, хотя ты ее сам и спровоцировал.
Нестеров вдруг схватил Гонту за предплечье с силой, которой тот от него не ожидал.
– Ты все знаешь, когда захочешь, – голос его был наполнен печалью. – Это только мне знать не положено. Хорошо! Ладно!
Он отпустил руку Гонты и сделал шаг вперед, но остановился, потому что теперь уже Гонта удерживал его за рукав.
– Я не могу читать чужие мысли, – сказал Гонта. – Я этого не умею.
Прежде чем остановить машину, Гонта и Нестеров отошли от института на несколько кварталов.
– Что такое особые полномочия? – спросил Нестеров.
– Разрешение на прямое внушение, – нехотя ответил Гонта. – Конечно же, в ограниченных рамках. Когда ситуация становится критической и угрожает наступлением тяжких последствий.
– Для вас?
– Для людей, – сухо ответил Гонта. – Для нас! Для общества!
– А что означают «ограниченные рамки»?
– Это означает, что внушение имеет крайне локальный характер и его действие ограничено во времени. К тому же в любом случае недопустимо побуждать кого бы то ни было к совершению поступков, противоречащих общественной морали и личным убеждениям.
Нестеров неопределенно хмыкнул и несколько минут шагал молча, переваривая услышанное.
– Разве ситуация только теперь стала критической? – с неожиданным вызовом воскликнул он. – Вы что, вокруг себя вообще ничего не видите? Посмотрите, что в стране творится! Где были раньше эти ваши полномочия?! Если вы такие разумные и могучие, как вы могли такое допустить? И как можете спокойно смотреть на происходящее сейчас?!
– А что вы хотели бы предложить? – едко осведомился Гонта. – Очередную революцию?
– Почему бы и нет, если у вас есть возможности и совершенно ясно, что существовать так дальше нельзя!
– Было это уже, – отмахнулся Гонта. – И дров в свое время наломали, и глупостей страшнейших городили из самых благородных побуждений. И, кстати, не только в нашей стране. Боже мой, Нестеров, вы же историк! Ну неужели вы и сами до сих пор не поняли, что в результате любой революции наверх выплывают отнюдь не самые умные и благородные, а наиболее беспринципные и жестокие. Хищники! Это мне впору вас спросить: разве вы не видите, что вокруг происходит?
– Вы хотите сказать, что Октябрьская революция?.. – неуверенно спросил Нестеров.
– Да нет же, – с усталым вздохом ответил Гонта. – Селекты к Октябрьскому перевороту не имеют никакого отношения. Главную ошибку они совершили в феврале. Благородные порывы, модные идеи… своеобразный результат Серебряного века. Тогда казалось, что стоит, чуть-чуть подтолкнуть историю, инициировать массы в нужном направлении, и цивилизация попадет, наконец, в нужную колею. И поначалу вроде бы все развивалось в полном соответствии с прогнозами. А потом случилось то, что должно было случиться. Мы тогда и не подозревали, что хищники способны к быстрой организации на таком высоком уровне. То есть их инстинктивная способность сбиваться в стаи была известна давно, но настолько мгновенная и масштабная реакция казалась нам невозможной. Вот тогда и последовал Октябрь и все дальнейшие события…
– Значит, во всем виноваты вы? – вырвалось у Нестерова, и он тут же испугался, увидев, как закаменели скулы собеседника.
Но помрачневшее лицо Гонты выражало не ярость, не обиду, а глубочайшую горечь.
– Можно совершить ошибку, когда что-то делаешь. И если не делаешь – тоже. Но в обоих случаях ошибка может оказаться одинаково страшной, – медленно произнес он. – Небогатый выбор, не так ли?
Нестеров почувствовал, что продолжать тему в данный момент дальше не стоит.
– На чем мы поедем? – спросил он.
– Наверное, вот на этой машинке, – показал он на быстро приближающийся автомобиль, обтекаемый, черный и блестящий, с затемненными стеклами, сквозь которые не разглядеть содержимого салона, как ни щурь глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122