ЭПИЛОГ

На Сюисс я так и не попал. Что можно гарантировать в спорте? Мяч круглый, ка
к известно, катится в любую сторону. Осенью я начал терять форму: плечи у м
еня раздались, грудная клетка развернулась, на подбородке появились вол
оски, наросли мускулы, кости стали тяжелеть без спросу. Я начал прибавлят
ь килограммы, оседать на миллиметры… и терять секунды на километрах. Увы,
гидробег Ц спорт пятнадцатилетних. Владельцы паспорта для гидробега
Ц переростки.
При мне осталась заслуженная буква Р, и горькая буква О, и сердитое Я, но Т я
терял Ц терял талантливое телосложение, подобное сюиссянскому. И почув
ствовал в полной мере то, что предсказывал дядя Троя: всю горечь отставки
в 16 лет. Бывший герой бывшего сезона. Почетный ветеран, экс-чемпион, мальчи
шки смотрят на тебя уважительно на старте и снисходительно на финише. Об
гоняют непочтительно.
Я пробовал перейти на коньки. Это родственный спорт, и разряд я получил бе
з труда. Но все-таки в коньках иной счет таланта. У нас все решает вес, у них
мускулатура. Лед твердый, он под коньками тает, но не проседает. Техника др
угая, требования другие. Меня не признали перспективным.
Для удовольствия хожу я на каток, секунды не считаю.
Тем более что за 8-м классом пошел 9-й, а там и 10-й. Пришла пора выбирать жизнен
ный путь, и такой, где «чем старше, тем цена больше».
Надумал я идти в Литературный. Всегда тянулся к книге. И в школе учителя от
мечали мои сочинения, один раз мне поставили «пять» с тремя плюсами. И вот
пришел я в Дом Герцена, толкаюсь в толпе подающих надежды молодых талант
ов, гривастых или бритоголовых Ц по самой последней моде, среди девочек
в брючках, в юбочках, девочек в трико, девочек в ленточках, слушая разговор
ы о крике души, о самовыражении и собственном видении мира… и об очерках в
многотиражках, и о стихах в районных газетах. Слушаю, и оторопь берет. Куда
я затесался? Вокруг сплошные таланты. Что я стою со своими тремя плюсами?
Почему вообразил, что могу опередить всех?
Даже пошел в приемную комиссию, попросил сказать мне, есть ли у меня хоть к
акой-нибудь талант, перспективный ли я.
Говорят: «Принеси рассказ, почитаем. Если нет таланта, скажем тут же. А вел
ик ли талант Ц это, увы, выясняется после смерти, и то не сразу, иной раз и н
а полвека отступя».
Ну что ж, допустим, исходный талант есть. Можно выйти на старт. Но ведь Т Ц т
олько первая буква… за ней еще три.
Р! Разве я не работал? Конец в этом рассказе и то переписал три раза. Думал: н
е обязан я придерживаться фактографии-фотографии. Жизнь жизнью, а в лите
ратуре можно и подправить. По справедливости я был тогда сильнее Васи, мн
ого сильнее. Так пусть же восторжествует справедливость хотя бы в расска
зе. Пусть Комиссия скажет, что на Сюиссе честь Земли должны защищать силь
нейшие, пусть нас обоих пошлют в космос, и там я покажу лучшее время, посра
млю Васю… Есть такая примета: добавленные занимают первое место в команд
е.
Но что же получится тогда? Тогда о забеге можно и не рассказывать. Забег ни
какого значения не имеет, а все решает Комиссия по протесту дяди Трои: «В б
еге плошай, но на дядю надейся». Неспортивный сюжет.
Подумывал я и о том, чтобы изменить время. Я же отыграл 20 секунд в последнем
круге, чуть приналег бы Ц и отыграл бы 24. Могло быть такое? Скажем, не шлепн
улся бы на волнах, сюиссяннна обогнал бы еще в третьем круге. И пришел бы к
финишу секунда в секунду. Волей-неволей пришлось бы нас обоих посылать н
а Сюисс. И справедливо, и неожиданно, и правдоподобно, и счастливый конец.
Читатели любят счастливый конец. Я сам читатель, знаю. И мне бы приятнее оп
исать победу, хотя бы и воображаемую.
Но тогда получилось бы, что главное в спорте Ярость. Таланты равные, Работ
а равная, с Опытом я оплошал, недодумал, не проявил ни самостоятельности, н
и своевременной наблюдательности, но Ярость все решила. А это неверно. По
беждает тот, у которого все четыре буквы на высоте. А я не воспользовался т
ретьей буквой. Заслуженное поражение.
Сейчас не оплошать бы Ц в рассказе.
О Ц Опыт. Ну литературного опыта у меня нет, конечно. Но его нет и у всех мои
х соперников, тут мы наравне. Опыт житейский тоже не велик в моем возрасте
. Мне и советовали писать о школьной жизни. А я выбрал спорт. Знаю болельщи
ков, знаю учеников, тренеров, разрядников, мастеров и чемпионов, сам был че
мпионом города. Знаю, что думают в раздевалке перед стартом, знаю, о чем го
ворят после финиша. О есть, хотя бы для этого рассказа.
И остается последняя буква Ц Я!
Так что же я, хуже людей, что ли? Неужели, садовая голова, я слов не смогу под
обрать для знакомой картины? Видел тысячу раз, вот сейчас стоит перед гла
зами. Неуверенная заря на небе, сизый громоздкий круп гранитного кенгуру
, темный частокол елок на берегу, темный частокол на гладкой-гладкой воде
. И тощие фигуры в цветных майках: желтая, белая, зеленая, клетчатая. Косым у
глом строят нас, прибрежных выдвигают, дальних отводят назад. Я в голубом,
на недвижной воде лежит мое голубое отражение, поправляю позу, глядясь к
ак в зеркало. Нервы натянуты, нервы как струны на колке, и колок все завинч
ивают, завинчивают. Да что они медлят там, у судейского стола, перешептыва
ются, шелестят протоколами? Времени не было, бумажки не могли разложить. Н
о вот один в полосатом выходит вперед, поднял флажок, взмахнул…
И эх, как мы рванули со старта!


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10