Но все же риск. Видимо, пора нажимать. Дядя Троя говорит: «Свои
м темпом иди». Ладно, пойду своим, а клетчатый как хочет.
Все эти соображения я излагаю для читателей. Думаешь-то короче. Я подумал
только: «На Сюисс равняться нечего».
И снова исчез из поля зрения гудящий берег, пятнистые бока кенгуру. Есть т
емно-зеленая вода, скольжу я по вершине елок. Скольжение на ле-евой, сколь
жение на пра-авой. Нога колеблет воду, портит шишкинское полотно. Гул голо
сов отплывает за спину. Хорошо! Ну а где мой клетчатый? Вижу его правым гла
зом. Значит, не отстает. Тоже прибавил, по мне равняется. Или график у него б
ыл такой: темп нарастает с каждым кругом. Вот и прекрасно, я в этот график в
писываюсь.
Кркркркркркр… мелко зарокотало под ногами. Да, и мне правее надо было бра
ть, слишком рано въехал в рябь. А сюиссянин соображает, где надо срезать, а
где удлинять маршрут, недаром рожден на воде. Теперь я борюсь с рябью, а он
еще на тихой воде. А вот повернулся к ветру спиной, опять обгонит. И обгоня
ет. Коля, нечего глазами косить, смотри на гребешки, главное тут Ц равнове
сие не потерять. Шлеп-шлеп-шлеп! Ух ты, какую волну развело! Прощай скольже
ние, прыгать приходится. С этой на ту, с этой на ту. Ой, чуть не… Ничего, удерж
ался. Теперь на ту, гладенькую. А сюиссянин-то уже за хвостом кенгуру. Ладн
о, сейчас и я там буду, там дадим темп. Сюда… Сюда… А теперь вон туда. Метров
на пятнадцать отстал. Ну это пустяк, пятнадцать мы отберем назад. Главное,
не суетиться. Скольжение на ле-е-вой, скольжение на пра-а-вой. Чуть сильне
е толчок. Чуть сильнее толчок. Ну вот и порядок, веревочка поймана. Клетчат
ая спина все ближе, все ближе. Могу и обойти, но есть ли в этом смысл? А он не х
очет уступать, прибавлять темп. Не хочет, а я обойду. Или не стоит рвать пер
ед самыми скалами? Влетишь сгоряча в узкий проход, забудешь, где там ноги п
ереставлять, махать и отмахивать. Ладно, хочешь идти впереди, показывать,
иди и показывай! Входи, входи в скалы, дядя с планеты Сюисс, я тебе не мешаю.
Я даже отпущу тебя метров на пять, чтобы не столкнуться в скалах ненароко
м. Все равно я держу тебя за кушак.
Нечисто он проходил препятствия на этот раз, можно было подумать, что уст
ал. В одном месте чуть не выскочил на подводный камень, зашатался, руками в
змахнул. Если бы я ближе шел, мог бы и налететь на него. У нас на командных за
бегах иногда устраивают кутерьму нарочно: ведущий падает, загораживает
дорогу, следующие на него, барахтаются, разбирают, где чьи ноги. А своя ком
анда сторонкой обходит Ц и на чистую воду. Бывает такое, даже споры идут:
по-спортивному ли подстраивать подобные фокусы? Но ведь сюиссянин сам п
о себе, не заодно с Васей Богомолом. Ему нет выгоды меня придерживать.
Так что я его еще отпустил немножко, прошел скалы внимательно, не торопяс
ь, с балетной чистотой, хоть сейчас на сцену Кировского оперного. Болельщ
ики взревели, замахали шапками.
А дядя Троя?
Ц Бросай ты его к чертям! Вперед уходи, вперед! По своему графику, своему, с
воему. Хуже на двадцать четыре! Я! Я! Я!
Хуже на двадцать четыре секунды? И остался один круг! Это была катастрофа.


4. БУКВА Я

Ц Я! Я! Я! Ц кричал мне дядя Троя вслед.
«Я» Ц последняя буква в его прозвище. Я Ц последняя надежда проигрываю
щего, последняя ставка спортсмена, если равны таланты Т, и равна Р Ц предв
арительная работа, и равен О Ц опыт.
Все равно, тогда остается сопоставить Я Ц ярость бойца.
Ярость. В горячке боя гневный боец сокрушает тройные силы.
Ярость матери, которая дикой кошкой кидается на зверя, ухватившего ее де
теныша.
Ярость мальчонки, ухватившего за горло насильника, обидевшего его мать.

У нас, в спорте, конечно, ярость небезрассудная, ярость в пределах правил.
Тут никому не разрешается бить соперника дубинкой по голове. Даже есть б
иологическая основа этой ярости. В мускулах у каждого хранится резерв на
экстренный случай, для спасения жизни. Если жизнь потеряешь, беречь те за
пасы незачем. Вот природа их и извлекает в минуты смертельного ужаса или
безумного гнева.
А мы должны извлечь на финише. За флажком резервные силы не нужны. Пусть на
носилках унесут, а с букетом станцует дядя Троя.
Иные говорят у нас, что злиться не обязательно. Говорят, что любовь окрыля
ет не меньше, чем злость. Возможно, не спорю. Но ведь я мальчишкой был тогда.
И моя вихрастенькая предпочитала меня не окрылять, а окорачивать.
Ц Гордишься? Ц переспрашивала она меня, когда я показывал ей грамоты.
Ц Видела, видела, есть чем гордиться. Великолепно переставлял ноги.
Иные говорят: важнее всего товарищество. Ты Ц представитель Ленинграда
, ты прежде всего должен думать о чести Ленинграда.
Не к лицу нам уступать заносчивым москвичам, у которых и воды-то настояще
й нет, волжскую качают насосами, чтобы хоть какая-то река была в городе…
Честь, конечно. Стыд, конечно. Стыдно подводить команду, стыдно проигрыва
ть. Тогда я думал именно так. Это сейчас я не очень уверен, что чемпион гидр
окросса много чести прибавляет Ленинграду, городу-музею, городу-панора
ме, городу Ленина, родине Октябрьской революции.
Впрочем, когда честь задета, тоже рождается ярость Ц благородная. И ярос
ть вымывает наружу последние силенки, запасенные для спасения жизни, для
последнего смертного боя.
В тот раз я злился на самого себя. Впрочем, я всегда прежде всего злюсь на с
ебя, говорят, это сравнительно редкое свойство. Но что мне Вася Богомол со
своей птичьей головкой, что мне клетчатый сюиссянин, который еще в живот
е матери плясал на волнах, а у нас пляшет медленнее Васи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10