Ц Без нас найдутся охотники до твоего золота…
Ступай к Ермошке.
Ц Ермошке будет и того, что он в моем собственном доме сейчас живет.
Приближение сурового штейгера заставило старателей подтянуться, хотя
они и были вольными людьми, работавшими в свою голову.
Ц Эх вы, свинорои! Ц ворчал Зыков, заглядывая на первую дудку. Ц Еще зад
авит кого: наотвечаешься за вас.
По горному уставу каждая шахта должна укрепляться в предупреждение нес
частных случаев деревянным срубом, вроде того, какой спускают в колодцы;
но зимой, когда земля мерзлая, на промыслах почти везде допускаются круг
лые шахты, без крепи, Ц это и есть «дудки». Рабочие, конечно, рискуют, но та
ков уж русский человек, что везде подставляет голову, только бы не сделат
ь лишнего шага. Так было и здесь. Собственно Зыков мог заставить рабочих с
делать крепи, но все они были такие оборванные и голодные, что даже у него
рука не поднималась. Старик ограничился только ворчанием. Зимнее время н
а промыслах всех подтягивает: работ нет, а есть нужно, как и летом.
От забоев Зыков перешел к вашгердам и велел сделать промывку. Вашгерды б
ыли заперты на замок и, кроме того, запечатаны восковыми печатями, Ц все
это делалось в тех видах, чтобы старатели не воровали компанейского золо
та. Бабы кончили промывку, а мужики принялись за доводку. Продолжали рабо
тать только бабы, накачивавшие насосом воду на вашгерды. Зыков стоял и зо
рко следил за доводчиками, которые на деревянных шлюзах сначала споласк
ивали пески деревянными лопатками, а потом начали отделять пустой песок
от «шлихов» небольшими щетками. Шлихи Ц черный песок, образовавшийся из
железняка; при промывке он осаждается в «головке» вашгерда вместе с зол
отом.
Кишкин смотрел на оборванную кучку старателей с невольным сожалением: с
овсем заморился народ. Рвань какая-то, особенно бабы, которые точно сдела
ны были из тряпиц. У мужиков лица испитые, озлобленные. Непокрытая прииск
овая голь глядела из каждой прорехи. Пока Зыков был занят доводкой, Кишки
н подошел к рябому старику с большим горбатым носом.
Ц Здорово, Турка… Аль не узнал?
Турка посмотрел на Кишкина слезившимися потухшими глазами и равнодушн
о пожевал сухими губами.
Ц Кто тебя не знает, Андрон Евстратыч… Прежде-то шапку ломали перед тобо
й, как перед барином. Светленько, говорю, прежде-то жил…
Ц Турка, ты ходил в штегерях при Фролове, когда старый разрез работали в
Выломках? Ц спрашивал Кишкин, понижая голос.
Ц Запамятовал как будто, Андрон Евстратыч… На Фотьянке ходил в штегеря
х, это точно, а на старом разрезе как будто и не упомню.
Ц Ну, а других помнишь, кто там работал?
Ц Как не помнить… И наши фотьяновские и балчуговские. Бывало дело, Андро
н Евстратыч…
Старый Турка сразу повеселел, припомнив старинку, но Кишкин глазами указ
ал ему на Зыкова: дескать, не в пору язык развязываешь, старина… Старый ште
йгер собрал промытое золото на железную лопаточку, взвесил на руке и зам
етил:
Ц Золотник с четью будет…
Затем он ссыпал золото в железную кружку, привезенную объездным, и, обруг
ав старателей еще раз, побрел к себе в землянку. С Кишкиным старик или забы
л проститься, или не захотел.
Ц Сиротское ваше золото, Ц заметил Кишкин, когда Зыков отошел сажен дес
ять. Ц Из-за хлеба на воду робите…
Все разом загалдели. Особенно волновались бабы, успевшие высчитать, что
на три артели придется получить из конторы меньше двух рублей, Ц это на д
вадцать-то душ!.. По гривеннику не заработали.
Ц Почем в контору сдаете? Ц спрашивал Кишкин.
Ц По рублю шести гривен, Андрон Евстратыч. Обидная наша работа. На харчи
не заробишь, а что одежи износим, что обуя, это уж свое. Прямо Ц крохи…
Объездной спешился и, свертывая цигарку из серой бумаги, болтал с рябой и
курносой девкой, которая при артели стеснялась любезничать с чужим чело
веком, а только лукаво скалила белые зубы. Когда объездной хотел ее обнят
ь, от забоя послышался резкий окрик:
Ц Ты, компанейский пес, не балуй, а то медали все оборву…
Ц А ты что лаешься? Ц огрызнулся объездной. Ц Чужое жалеешь…
Ругавшийся с объездным мужик в красной рубахе только что вылез из дудки.
Он был в одной красной рубахе, запачканной свежей ярко-желтой глиной, и в
заплатанных плисовых шароварах. Сдвинутая на затылок кожаная фуражка п
ридавала ему вызывающий вид.
Ц А, это ты, Матюшка… Ц вступился Кишкин. Ц Что больно сердит?
Ц Псов не люблю, Андрон Евстратыч… Мало стало в Балчуговском заводе дев
ок, Ц ну, и пусть жирует с ними, а наших, фотьянских, не тронь.
Ц И в самом-то деле, чего привязался! Ц пристали бабы. Ц Ступай к своим б
алчуговским девкам: они у вас просты… Строгаль!..
Ц Ах вы, варнаки! Ц ругался объездной, усаживаясь в седле. Ц Плачет об в
ас острог-то, клейменые… Право, клейменые!.. Ужо вот я скажу в конторе, как в
ы дудки-то крепите.
Ц Скажи, а мы вот такими строгалями, как ты, и будем дудки крепить, Ц отве
тил за всех Матюшка. Ц Отваливай, Михей Павлыч, да кланяйся своим, как наш
их увидишь.
Между балчуговскими строгалями и Фотьянкой была старинная вражда, пере
ходившая из поколения в поколение. Затем поводом к размолвке служила орг
аническая ненависть вольных рабочих ко всякому начальству вообще, а к ко
мпании Ц в частности. Когда объездной уехал, Кишкин укоризненно заметил
:
Ц Чего ты зубы-то показываешь прежде времени, Матюшка? Не больно велик в
перьях-то…
Ц Скоро вода тронется, Андрон Евстратыч, так не больно страшно, Ц ответ
ил Матюшка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16