–     Я… прости, Христа ради… ой, больно!.. Ты мне добро делал, а я вот какую шутку устроил… Ох, Феденька, тяжело ца душе… согрешил я против тебя…
Ремянников на минуту задумался, а потом спросил:
–    Для чего тебе-то, Яша, нужно было подводить попа? Ведь ты меня зарезал… Да если бы я знал это раньше, я тебя тут же бы и задушил. Не видать бы тогда Евграфу Павлычу Марины, как своих ушей. Яшка, я и теперь задушу тебя…
–   Убей, ну, убей…– беззащитно проговорил Яша, опуская руки.
–   И убью… Ну, говори, кто тебя научил?., а? Ведь это ты не своим умом придумал?., а?
–   Все скажу, Федя… Тогда пришла ко мне вот сюда во флигель Мантилья и велела ехать в Ключики; она и научила, как попа на тебя с Мариной подвести…
–  Так вот кто… Мотька все устроила! – застонал Ремянников и в отчаянии рванул себя за волосы.
–   Гунька тогда возил нас в Ключики-то, – продолжал Яша, припоминая свою поездку.
–   Кого нас?
–   Ну, нас: меня да Анфису… Сперва-то сама Мантилья хотела ехать со мной, да ей нельзя было.
–   Вот оно что! – повторил Ремянников несколько раз, стараясь что-то припомнить.– Так… ?начит, и палевые голуби отсюда же прилетели! Ловко… Ну, я с ними со всеми расправлюсь.
–   С кем это?
–   А уж это мое дело…
–  Ты, Федя, пожалуйста, не сердись на Мантилью-то: она ведь любит тебя, а это я виноват…
–   Убирайся к черту!
Ремянников крепко призадумался. Он два дня ходил из угла в угол по своей комнате, два дня не ел и не пил и наконец куда-то исчез.
Как-то утром Евграф Павлыч с молодой женой пил чай в столовой. Марина Андроновна была свежее весеннего утра и в своем кружевном утреннем пеньюаре выглядела настоящей русской красавицей.
–   Ремянников желает видеть вас,– докладывала горбатая Анфиса.
–    Пусть идет. Что за доклады? – грубо ответил Евграф Павлыч.– Что-то давненько я его не видал: совсем извелся парень… Все неможется ему что-то.
Когда горбунья ушла, Марина Андроновна проговорила с лукавой улыбкой:
–  А вот мы его вылечим скоро… У меня лекарство есть от его болезни.
–   Какое такое лекарство?
–   Да уж такое!.. Федор давно ведь был влюблен в Мотю…
–    В самом деле? Вот это интересно. А я и не подозревал ничего! Скажите, пожалуйста…
–   Мало ли ты чего не знаешь.
–     Да, да… гм… Это бывает иногда. Что же, с богом…
В этот момент в столовую быстро вошел Ремянников и на
мгновение остановился в дверях. Он был так бледен, что Марина Андроновна испуганно посмотрела на мужа и сделала невольное движение уйти, но Ремянников твердой походкой подошел прямо к ней и повалился в ноги.
–   Федор, что ты, что ты? – испугалась совсем Марина Андроновна.
–   Марина Андроновна прости меня…– проговорил Ремянников, не поднимая головы.
–   Что с тобой, Федя? – спрашивал Евграф Павлыч.
–   Прикажите меня связать, Евграф Павлыч…– глухо ответил Ремянников, поднимаясь на ноги.– Там, в саду… где стояла девичья…
В саду, на мокрой земле, между клумбами почерневших и высохших цветов, валялся обезображенный труп Матильды Карловны: несчастная девушка была засечена нагайкой и представляла теперь безобразный кусок страшно избитого мяса, так что на спине сквозь клочья одежды белели кости.

Примечания

1

Действие нашего рассказа относится к жизни Зауралья лет пятьдесят назад. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)

2

Бараба – Барабинская степь – низменность в южной части Западной Сибири

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21