Бутылочка из-под таблеток, которую она оставила на туалетном столике, теперь лежала на одеяле тети, а крышка валялась на полу. Теперь в бутылке ничего не было, хотя некоторое время назад, доставая из нее таблетку, Гардения отметила, что она почти полная.
Ее руки задрожали. Дотрагиваться до тети не имело смысла, все и так было попятно. Бедняга решила покончить со своими проблемами самым легким способом и добровольно ушла из жизни.
— О, несчастная тетя Лили, — прошептала Гардения, хотя теперь — как ни странно — не считала тетю несчастной.
Что за жизнь ждала герцогиню впереди? Жизнь бедной, потерявшей все женщины, не способной вызывать в мужчинах восхищение. Она возненавидела бы все, что ее окружает, а в первую очередь саму себя.
— По-своему вы правы, тетя Лили, — пробормотала Гардения, пытаясь сдержать слезы. Медленно пройдя к окну, она вновь задернула шторы. Ей предстояло позвонить управляющему, пригласить его к себе в гостиную и рассказать о случившемся.
— Я сделаю это позже, — твердо решила она. — Пусть тетя полежит в тишине, пусть хотя бы недолго обретенный ею покой ничто не нарушает. А я должна помолиться…»
Она сняла шляпу с вуалью и опустилась на колени перед тетиной кроватью.
Ей показалось, что ни одна из молитв, заученных ею в детстве, не подойдет для данного случая. Поэтому она помолилась своими словами, уверенная в том, что Господь услышит ее и все поймет.
Молитва принесла ей некоторое утешение. Поднявшись на ноги, она еще раз взглянула на покойную герцогиню и только сейчас поняла, что стала совсем одинокой. Теперь у нее не было другого выхода, как вернуться в Англию и найти какую-нибудь работу, которая помогла бы ей спастись от голодной смерти.
Гардения долго смотрела на тетю. Теперь, когда морщины на ее лице расправились, она выглядела моложе и была по-настоящему красивой.
К глазам Гардении подступили слезы, но ей удалось взять себя в руки и не поддаться их власти. Теперь она должна была стать еще более взрослой, еще более сильной, мудрой и мужественной.
Увидев, что серая книжка барона лежит на одеяле, Гардения порывисто схватила ее. Ей не хотелось, чтобы принадлежавшая этому типу вещь касалась тетиной постели. Это он убил ее, беспощадно и жестоко.
«Надеюсь, услышав о смерти тети, он поймет, что натворил», — со злобой и печалью подумала Гардения.
И вышла в гостиную.
Комнату заливал яркий солнечный свет, и в первое мгновение после полумрака тетиной спальни Гардения ничего не видела. А несколько секунд спустя, когда ее глаза привыкли к свету, заметила, что у окна стоит какой-то мужчина.
«Барон!» — мелькнуло в ее голове, но она тут же поняла, что ошибается.
У этого человека были совсем другие плечи, а также форма головы, и, узнав его, Гардения вздрогнула, как будто очнулась от долгого сна.
Мужчина повернул голову.
— Гардения! — воскликнул он и устремился к ней.
— Лорд… Харткорт… — прошептала она, с трудом шевеля языком.
— Мой поезд опоздал, — сообщил лорд Харткорт. — А когда я пришел сюда, мне сказали, что вас нет. Вот я и дожидался вашего возвращения.
— Вы приехали ко мне?
Гардения смотрела на него во все глаза и не могла поверить, что не спит.
А лорд Харткорт глядел на нее. С огромной нежностью.
Приблизившись к ней, он взял ее правую руку, поднес к губам и поцеловал каждый тонкий пальчик.
— Дорогая моя, я приехал сюда с одной целью: чтобы спросить, согласитесь ли вы стать моей женой.
— О нет, нет! — выкрикнула Гардения, вырвала руку из руки лорда Харткорта, прошла к дивану и устало опустилась на него.
— Вы меня не простили… — пробормотал он. — И я прекрасно вас понимаю. Я обошелся с вами непростительно грубо, унизил вас, причинил вам боль. И все из-за собственной глупости.
— Нет, нет, дело не в вашей глупости, — возразила Гардения. — Это я не понимала многих вещей.
— Потом я осознал, что допустил чудовищную ошибку, — продолжил лорд Харткорт. — Наверное, вы считаете, что я наглец. Простите меня, Гардения. Если вы согласитесь стать моей женой, я почувствую себя счастливейшим из мужчин.
— Позвольте мне кое-что вам объяснить, — попросила Гардения. — Выслушайте меня.
Она положила серую книжку на диванные подушки, как что-то утратившее свою ценность. Лишь намного позднее ей довелось узнать, какой мощный удар по дипломатии Германии она нанесла, похитив эту вещь.
— Понимаете, только покинув Париж и откровенно поговорив с тетей, я осознала, как глупо, наивно и по-детски себя вела. — Голос Гардении дрожал. — Я росла среди простых приличных людей. Раньше мне и в голову не приходило, что женщина, носящая титул герцогини, может относиться не к высшему обществу, а к demi-monde. Поэтому я не могла и предположить, что в доме тети молодые люди будут смотреть на меня как на…
Лорд Харткорт приоткрыл рот, намереваясь что-то возразить, но Гардения жестом попросила не перебивать ее.
— Не пытайтесь ни в чем меня переубедить, — продолжила она. — Теперь я твердо знаю, что и вы, и мистер Каннингхэм думали, что я такая же, как остальные женщины, посещавшие тетин дом. Многого из того, что мне говорили, я просто не понимала. Когда вы поцеловали меня… — она сделала паузу, собираясь с духом, — и когда я осознала, что… люблю вас, я по-глупому посчитала, что мы должны… пожениться и быть вместе навсегда.
На лице лорда Харткорта отразилось искреннее раскаяние.
— А в тот день, когда мы поехали в ресторан, и я узнала, что о браке со мной вы и не помышляете, почувствовала себя униженной и растоптанной.
— Дорогая моя, простите меня, умоляю… — пробормотал лорд Харткорт.
— Нет, пожалуйста… Я хочу договорить все, о чем должна сказать, — произнесла Гардения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73