Да она заигрывала даже с охраной на пограничном посту! Чем же отличалась та групповая оргия в лагере, что Чарли вдруг изменилась? Неужели все дело только в том, что на этот раз все было грубее, грязнее? Нет, что-то изменилось внутри нее. Может, это был страх. А может – сомнение. Сомнение в себе. Может, там, в лагере, ей пришлось посмотреть в лицо тому, чем она была все это время, – и ей это не понравилось. Он не знал.
Дорион был увлечен рассказом Булеана, хотя с трудом следил за этой историей. А Чарли, видимо, знала, о чем идет речь. Кто или что были Эйнштейн или Тесла, чем замечательна Нобелевская премия? И что необычного в таинственных появлениях или исчезновениях, лягушачьих дождях и тому подобном? Черт, да все это происходит на каждом шагу…
А Чарли ощущала неожиданное освобождение как подарок судьбы, которого она уже давно не ждала, сброшенная на самое дно этого общества. Она даже не боялась больше свалиться с этого проклятого седла. Наконец-то она могла разговаривать с кем-то, кто обращался с ней как с равной. Она и не надеялась испытать это когда-нибудь снова. Булеан, человек великой силы, но такой приятный, хотя она чувствовала, что есть в нем что-то не доступное пониманию.
Главный вопрос, который не давал Чарли покоя, это как Булеан оказался в Акахларе?
На самом деле произошло вот что. Когда Ломпонг исчез вместе со своим проектом, массой специалистов, военных, все были в панике. Единственным человеком, который мог расшифровать труд Ломпонга, был Ланг.
На Ланга все, что ему сообщили шишки из госбезопасности, произвело такое впечатление, что он не мог отказаться. Но компьютерные дебри Ломпонга оказались тайной за семью печатями. Хуже того, наученный горьким опытом, Рой закодировал основной материал, и даже его боссы не подозревали об этом. А когда попытались разгадать код, они только вызвали к жизни компьютерные вирусы, которые начали методично уничтожать вообще все серии данных ливерморской компьютерной системы. Раньше, чем появился Ланг, они уже уничтожили два дубликата основных записей. Оставался последний, который не разрешали трогать. Ланг убеждал, что данные, которые были так сильно защищены, бесполезны, пока не разгадана схема. Но они уперлись. Нет, об этом не может быть и речи. Последний дубликат должен остаться цел, и все тут.
Все же, хотя никто не разгадал полностью идею Ломпонга, Ланг близко подошел к этому. Он кропотливо собирал сведения из сохранившихся бумаг и из разговоров с коллегами Ломпонга, которые не были поглощены вместе с ним, и из других баз данных, какими еще можно было пользоваться, не опасаясь, что вирусы уничтожат их. Работа так увлекла Ланга, что он взял длительный отпуск в институте и работал над этим не отрываясь. Спустя три года Ланг решил, что нашел по крайней мере общую идею своего бывшего ученика. Он взял отпуск и поехал на машине в Лас-Вегас на конференцию. Булеан никогда не любил самолетов. Тут-то это и случилось.
– Было поздно, но я чувствовал себя хорошо и ехал, ни о чем особенно не думая, со скоростью семьдесят пять миль в час, – предавался он воспоминаниям. – Это произошло очень внезапно: только что я был на шоссе, как вдруг меня обступила кромешная тьма, и появилось отвратительное ощущение, что я падаю, только медленно. Я выключил скорость, открыл окно, и в лицо мне ударил сухой воздух. Я открыл дверцу, посмотрел вниз, снова закрыл ее. Я так испугался, что просто сидел, почти не шевелясь. Не знаю, что я думал, может быть, что я потерпел аварию и лечу прямо в автомобиле в ад, а может, еще что-то. Это продолжалось и продолжалось, а когда наконец я приземлился, машина подпрыгнула, и я вместе с ней. Я оказался на твердой земле, кругом стоял отвратительный туман, в котором машина тонула наполовину. Туман в Неваде! Ладно, я понимал, что я не в Неваде, но, чтобы выяснить, где же я, надо было куда-то ехать.
– Ты опустился в нуле? Я думала, Ветры Перемен не пересекают нули.
– Ветры не пересекают, но просвет, в который прорвался Ветер, притягивает именно туда, пока не закроется. Иногда это происходит через несколько часов, иногда – дней. Поэтому всегда приземляешься в нуле, точно так, как сделали вы. Все дело в магнитных полях, но, думаю, тебе это трудно понять. Я ехал и ехал, пока не увидел какие-то огни, и тогда поехал прямо на них. Насколько мне известно, ни до, ни после меня никто не подъезжал к Масалурскому пограничному пункту (впрочем, как и к любому другому) на автомобиле. Те двое, что дежурили там, были напуганы не меньше меня. Естественно, я не знал акхарского, а они – английского, но они решили, что так мог явиться только самый могущественный колдун, поэтому они приняли меня более чем любезно, угостили вином и шоколадом и спешно отправили сообщение Главному Колдуну. Адепты знали, что днем раньше в колониях был Ветер Перемен, и подумали, что кто-то из внешних слоев был захвачен им, и они оказались правы. Карл был старый пруссак из некоего мира, насчет которого я никогда не был вполне уверен, я сносно говорил по-немецки, и вот так я и отправился в путь, чтобы стать великим и могущественным Волшебником страны Оз.
– Погоди! – вмешался Дорион. – Даже я знаю достаточно, чтобы понимать: возможность наткнуться на Ветер Перемен так высоко во внешних слоях не больше той, что всех нас унесут гигантские мотыльки.
– Еще меньше. Но я не совсем случайно «воткнулся» в него. По-видимому, Рой раскусил систему очень быстро. Самое важное, он знал о Ветрах Перемен больше, чем знали здесь. Здесь они запуганы, потому что это единственное случайное событие, над которым заклинания не властны. Я знаю, что некоторые из его группы и большая часть оборудования разбились при падении сюда, а остальное было бесполезно, так как не было соответствующих источников энергии, но он спас свой портативный компьютер, и он знал математику магии лучше, чем кто-либо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94