— Скажите мне, в какой гостинице вы остановились, чтобы я мог сообщить вам, если что-нибудь узнаю.
Аргайл замешкался с ответом: называть гостиницу было слишком опасно.
— Знаете, — сказал он, — у меня сегодня весь день расписан по минутам, а утром я улетаю в Лондон. Будет лучше, если вы позвоните мне в лондонскую галерею.
Бирнес, конечно, удивится, узнав, до какой степени расширился круг его родных, однако Аргайл не сомневался, что его друг выкрутится из положения со своим обычным апломбом.
— А что у вас запланировано на вечер? — спросил Бессон.
— А почему вы спрашиваете?
— Мы могли бы сходить куда-нибудь вместе. Я знаю отличный клуб на улице Муффтан. Очень современный. Если хотите, я заеду за вами в гостиницу…
Как настойчивы некоторые люди. Аргайл схватился за ногу и поморщился.
— О нет, я не смогу. — Он шлепнул себя по ноге. Бессон вопросительно смотрел на него.
— Сломал в прошлом году. До сих пор болит. Приходится беречь ногу.
— Какой ужас.
Аргайл поднялся и с чувством пожал Бессону руку.
— В любом случае спасибо. Ну, мне пора бежать.
— С больной ногой?
Они обменялись понимающими улыбками и распрощались. Аргайл старательно хромал до тех пор, пока не скрылся из виду.
Когда охранник впустил Флавию в огромное невыразительное здание на острове Сите, она вдруг впервые со времени отъезда из Рима почувствовала себя дома. Это был плохой признак. Вероятно, ей начинает нравиться оседлая жизнь. В полицейском участке все было знакомым и до боли родным: скучающий охранник за столом у входа; доска объявлений в коридоре, где она нашла и расписание дежурств, и наряды, и требование срочно уплатить профсоюзные взносы; глянцевая отслаивающаяся краска на стенах. Вся эта обстановка подействовала на нее умиротворяюще. «Похоже, я чересчур прикипела к своей работе — нужно последить за собой».
Следуя этикету, Флавия пришла с визитом вежливости к инспектору Жанэ. Если бы Боттандо обнаружил, что у него под носом шастает кто-нибудь из подчиненных Жанэ, он был бы страшно разгневан. Так не делается, сказал бы он. Сначала спроси разрешения. А потом шастай.
В первую очередь она пришла ради самого Жанэ; французы уже много лет работали в одной связке с итальянцами, и до последнего времени союз их был прочным и гармоничным. Они понимали друг друга с полуслова и делились информацией более щедро, чем то предписывали правила.
Ни Боттандо, ни Флавия никогда не обманывали Жанэ, у них не было в этом необходимости. Но в последние дни у Флавии появилось ощущение, что Жанэ с ними не совсем откровенен. Тем не менее он кинулся ей навстречу, раскрыл объятия, усадил в мягкое кресло, угостил кофе и принялся болтать о достопримечательностях и музеях.
Потом в нем проснулась совесть, и он заговорил о картине.
— Ты здесь из-за нее? Таддео звонил мне по телефону, просил навести справки.
— Да, я здесь из-за картины. Хотя сама она больше не представляет для меня интереса. Вчера ее вернули владельцу. Простите, что не предупредила вас сразу…
Он махнул рукой:
— Ничего страшного. Я уже сказал Боттандо, что картина нам неинтересна. И кто же оказался ее владельцем?
— Француз по имени Жан Руксель.
Имя произвело на Жанэ впечатление.
— Ого, как интересно.
— Вы его знаете?
— О да. Его невозможно не знать, он — очень известная личность. Он является видным общественным и политическим деятелем. Ему присудили…
— Знаю, европейскую награду. Нас это не волнует. Мы сейчас пытаемся собрать по крохам всю информацию, имеющую отношение к двойному убийству в Риме. Я смогу вернуться домой только после того, как справлюсь с этой задачей.
— Чем могу быть полезен?
Флавия очаровательно улыбнулась.
— Я надеялась это услышать.
— Знаю, потому и спросил. Все-таки ты находишься на моей территории. Если ты скажешь, что тебе нужно, я смогу взять твои проблемы на себя. Какой смысл тебе заниматься всем этим самой? Мы сделаем все то же самое в два раза быстрее. Я отправлю тебе результаты прямо в Рим.
— Это мысль. Вы меня искушаете, — улыбнулась Флавия. — Ну, значит, так. Во-первых, звонок — кто-то звонил Эллману в Швейцарию из Парижа. Предположительно сразу после этого звонка Эллман отправился в Рим. Вы сможете выяснить, откуда был сделан звонок?
Жанэ пожал плечами:
— Я не очень разбираюсь в этих вещах, но попытаюсь узнать.
— Я дам вам номер телефона и приблизительное время звонка.
— Да, это обязательно понадобится.
Флавия продиктовала телефон и дату, Жанэ записал и пообещал сделать все, что в его силах.
— Еще что-нибудь?
— Да. В ограблении Рукселя подозревается некто Бессон.
При упоминании этого имени Жанэ слегка напрягся.
— Это более чем вероятно, — мрачно подтвердил он.
— Вы его знаете?
— Еще бы, у нас с месье Бессоном давнее знакомство. Уже несколько лет я пытаюсь засадить его за решетку, но все безрезультатно. Пару раз я был совсем у цели, но в последний момент ему удавалось вывернуться. Расскажи мне про ограбление.
Флавия изложила свою версию.
— Понятно, — удовлетворенно кивнул Жанэ. — Опять сплошные подозрения и предположения и никаких улик. Интересно, нам удастся когда-нибудь собрать против него доказательства? Я почти уверен, что нет. Готов поклясться своим здоровьем, что в тот вечер, когда грабитель проник в замок Рукселя, Бессон находился на какой-нибудь вечеринке за сотню километров от места преступления и как минимум дюжина восторженных его почитателей поклянется на Библии, что он за весь вечер ни разу не отлучался из комнаты, даже в туалет. Я буду знать, что все они бессовестно врут, но вытрясти из них правду мы никогда не сможем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80