Девушкам не нравилось, как она вела себя. Воровала у других песни и не бросила пользоваться лобковой пудрой, даже после того как я ей сказал. Эта девка доставляла нам много хлопот, и я рад, что она ушла. Я занимаюсь делом, и мне некогда нянчиться с испорченными шлюшонками.
– Лобковой пудрой?
– Ну да. Посыпала промежность порошком, он светился в темноте и сверкал в лучах прожекторов. Беда в том, что порошок осыпался и попадал на наших посетителей. Она садилась к клиенту на колени, и у него начинала сиять ширинка. Клиент возвращался домой, жена сразу понимала, откуда он явился, и устраивала ему головомойку. Я стал терять клиентов. Если бы не Модести, нашелся бы иной предлог. Я избавился от Лейлы, как только представилась возможность.
– Хорошо, – произнес Босх, – дайте мне ее адрес, и я не буду вам больше докучать.
– Дал бы, но не могу.
– Мне казалось, мы поняли друг друга. Покажите мне вашу платежную ведомость. Там должен быть ее адрес.
Блондин, назвавший себя Лакки, улыбнулся:
– Платежную ведомость? Мы не платим этим шлюхам ни цента. Это они должны нам платить. Работать здесь – все равно что получить лицензию.
– У вас должен быть ее телефон или адрес. Или вы хотите, чтобы вашего Гусси пригласили в полицейское управление за нанесение побоев копу?
– У нас нет ее адреса. Что я могу вам дать? И телефона тоже. – Менеджер поднял руки ладонями вверх. – Нет адресов ни одной девушки. Я составляю график, они приходят, танцуют и уходят. Если пропускают свое время, их больше сюда не пускают. Все мило, просто и четко. Так мы работаем. Что же до нападения Гусси, хотите сыграть в такую игру? Мы вам подыграем. Но учтите, вы явились сюда сами по себе, не назвались, никому не сообщили, что вам надо, выпили четыре пива меньше чем за час, оскорбили нашу танцовщицу, после чего мы были вынуждены попросить вас удалиться. Не пройдет и часа, как мы получим письменные показания.
Он снова поднял руки, на сей раз жест означал: «Оставьте нас в покое!» Босх не сомневался, что Ивонн и Ронда расскажут в точности то, что им будет велено. Он решил не нарываться и бодро улыбнулся:
– Доброй ночи! – Босх повернулся к двери.
– И вам тоже, офицер! – бросил блондин. – Будет время и настроение, заходите посмотреть шоу.
Дверь открылась сама собой – ею явно управляло какое-то невидимое устройство, которому подавали команды со стола. Гусси пропустил Босха вперед. Он подал мексиканцу с лицом, похожим на смятый бумажный пакет, талон на парковку, и они с вышибалой молча стояли, дожидаясь, когда пригонят его машину.
– Не держите на меня зла, – проговорил Гусси, когда появился автомобиль. – Я не знал, что вы полицейский.
– Думали, просто клиент?
– Точно. И сделал то, что требует от меня босс.
Он протянул руку. Боковым зрением Босх заметил, что машина рядом. Взял руку охранника, резким рывком притянул грузного Гусси к себе и ударил коленом в пах. Вышибала охнул и согнулся пополам. Босх выпустил его руку, дернул и, обездвиживая противника, натянул куртку ему на голову. Затем снова ударил коленом и с радостью осознал, что угодил в лицо. Великан опрокинулся на багажник стоявшего у входа в клуб черного «корвета». В это время парковщик кинулся на выручку коллеге. Он был старше и легче Босха. Тому не хотелось вовлекать в драку невинного человека, и он предостерегающе поднял палец:
– Не вздумай!
Парковщик остановился, оценивая обстановку, а Гусси заорал. Парковщик отступил, пропуская Босха к машине.
– Хоть у кого-то здесь хватает мозгов вести себя разумно, – усмехнулся Босх и сел за руль.
В зеркальце заднего обзора он заметил, как Гусси соскользнул с багажника «корвета» и распластался на мостовой. Парковщик хлопотал рядом.
Сворачивая с Мэдисон, Босх снова бросил взгляд в зеркальце. На рубашке вышибалы алела кровь.

* * *

Босх был слишком взвинчен, чтобы возвращаться в отель и ложиться спать. Его одолевали неприятные чувства. Вид обнаженной женщины все еще волновая его. Он не знал эту женщину, но ему казалось, что он вторгся в ее внутренний мир. Еще он злился на себя за то, что дал волю ярости и набросился на Гусси. Но больше всего тревожило, что он неправильно повел расследование. Направился в стрип-клуб, надеясь обнаружить след Лейлы, но ничего не добился. В лучшем случае получил вероятное объяснение, откуда за отворотами брюк Алисо и в стоке душа взялись крупинки блесток. Этого явно недостаточно. Придется утром возвращаться в Лос-Анджелес ни с чем.
Доехав до светофора в начале Стрипа, Босх закурил, затем достал блокнот и открыл на страничке, где записал адрес, который дал ему Фелтон.
На Сэндс-авеню повернул на восток и через милю оказался рядом с жилым комплексом, в котором обитала Элеонор Уиш. Там было несколько зданий. Босху потребовалось время, чтобы найти нужное. Прежде чем выйти из машины, он докурил и понаблюдал за освещенными окнами. Он не вполне сознавал, чего именно ему хотелось и правильно ли он поступал.
Пять лет назад Элеонор Уиш сделала для него самое худшее и самое лучшее, что могла: предала, подвергла опасности и спасла жизнь. Занималась с ним любовью. Босх продолжал думать о ней и грустил об ушедшем. Сегодня вечером Элеонор держалась с ним холодно, но Босх не сомневался, что притяжение действовало в обоих направлениях. Он всегда знал, что Элеонор была его отражением.
Он вылез из машины, бросил окурок и подошел к двери. Элеонор быстро откликнулась на стук, словно ждала, что он появится. Или кто-нибудь другой.
– Как ты меня нашел? Выследил?
– Нет. Сделал звонок, и все.
– Что с твоей губой?
– Пустяки. Ты меня пригласишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113