. У него нет ни малейшего желания умирать. Я знаю это от его исповедника, который недавно был у него и мог составить себе мнение о его истинном состоянии. Что бы вы сказали, если бы вместо одного года, который просит у вас Медичи, вам пришлось бы ждать пять, а то и десять лет? Что бы стало тогда с вашим планом?— Год пройдет, — с живостью ответил Меченый, который все еще надеялся убедить родственников, — и я вновь стану свободным, не связанным более клятвой… Тогда и настанет время… Что вы на это скажете, матушка?Кардинал пожал плечами. Герцог Майеннский по-прежнему теребил бородку, а герцогиня де Монпансье звякала золотыми ножницами. Два брата и сестра переглянулись, как бы говоря друг другу:— Ничего не поделаешь!Тогда мать Гизов остановила свой прозрачный взгляд на старшем сыне. Глухим голосом, в котором угадывалась застарелая ненависть, не ослабшая с годами, она произнесла:— Генрих, вот портрет вашего отца, и можете мне поверить, что только его дух движет мной. Если бы этот портрет мог заговорить, он сказал бы вам:«Сын мой, я был трусливо убит одним из презренных гугенотов, которые оскорбляют Церковь. В моем лице они покусились на верного служителя Господа. Во имя Церкви, над которой глумились, во имя моей пролитой крови, мщения, сын мой, я требую мщения!..»— Мы устроили Варфоломеевскую ночь, — мрачно ответил Генрих, — и убили двадцать тысяч еретиков.— Да, — подтвердила старая герцогиня с ужасной улыбкой, — кое-кого мы убили, но этого мало!— Так что же делать?Старая герцогиня повела рукой.— Нужно, — сказала она, — полностью уничтожить сектантство! Нужно, чтобы во всем королевстве не нашлось ни одного человека, который бы мог сказать: «Я исповедую ту же религию, что и Польтро, который под стенами Орлеана убил Франсуа Лотарингского!» А чтобы добиться этого, мой мальчик, нашему королевству нужен такой король, как вы!Материнская гордость прозвучала в этих словах.— Король, способный решиться на кровавый поход, король, чей вид внушает ужас врагам на поле битвы… Карая, пройдет он по Франции, чтобы навсегда освободить ее от проклятого племени!.. Наконец, король, который достоин называться сыном Давида: красивый, как вы, неукротимый, как вы, грозный, как вы, идущий от победы к победе и огнем и мечом истребляющий ересь! Этот король — вы, сын мой!Увлеченный этой страстной речью, Меченый тяжело дышал; кардинал вздрогнул, Мария улыбалась. А герцог Майеннский, скрестив руки на животе, спокойно слушал.— Да! Да! — воскликнул кардинал. — Так желает Господь!— Посвятим же в духовный сан Генриха Валуа! note 15 Note15
То есть — свергнем его, насильно пострижем в монахи.

— резко бросила герцогиня де Монпансье.«Черт возьми! — подумал герцог Майеннский, — наш Господь поистине ненасытен!»— Знаете ли вы, — продолжала старуха, — что нам угрожает? Знаете ли вы, что происходит, когда мы спорим, пока другие действуют? Нам грозит увидеть, как корона перейдет к нечестивцам Бурбонам! Трон достанется раскольникам-гугенотам, убийцам Франсуа де Гиза! Да, папа римский проклял безбожников! Да, Сикст отлучил их от церкви и объявил неспособными к правлению! Но знаете ли вы, где в этот момент находится папа, этот коварный лицемер, восставший против божественного закона, а может быть, и еретик? Где Сикст V, Генрих? Где он, дети мои? Сикст V в лагере короля Наваррского! Он примирился с Генрихом Беарнским. Послушайте, Сикст отдал ему миллионы, предназначенные нам!— Тысяча чертей! — вскричал герцог Майеннский, подражая акценту короля Наваррского. — Возможно ли это, сударыня?— Проклятье! — взревел Меченый. — Если это так…— Это так! — прогремел кардинал.— Это так! — продолжала герцогиня голосом еще более резким, хриплым, полным ненависти. — И, как я уже сказала, входя, мы все погибнем! Если мы не опередим их, если корона не окажется в наших руках до того, как проклятый гугенот возложит ее себе на голову, нас ждет смерть! Поскольку первое, что сделает Генрих Наваррский, став королем Французским, это прикажет схватить вас, дети мои! И голова вашей матери, скатившаяся под топором палача, будет являться вам в кошмарах!Услышав это, Меченый встал, выхватил свой кинжал и с безумным видом оглянулся, словно желая немедленно защитить мать от палача, о котором она говорила. Герцогиня Немурская тоже поднялась, взяла его за руку и, вырвав оружие, воскликнула:— Сын мой, спасайся сам! Спасай нас! Спасай святую веру! Поклянись на этом кинжале, который так похож на крест, что пойдешь походом на неверных, что покараешь еретика, имя которому Бурбон, и другого, имя которому…— Продолжайте, матушка, — злобно взревел кардинал.— Имя которому Валуа! — глухо проговорила мать семьи Гизов. — Поклянись, сын мой!— Поклянитесь, брат мой!— Клянусь! — ответил Меченый тоном, не оставлявшим сомнений в его решимости.Все снова расселись по местам и, бледные, переглянулись. Только что была принесена клятва совершить убийство Генриха III Валуа, короля Франции.— Осталось только разработать подробный план действий, — заметил успокоившийся кардинал де Гиз, который вновь сделался осмотрительным дипломатом.Можно было подумать, что никто так и не осмелится нарушить тишину, воцарившуюся в кабинете. Майенн первым сделал жест, означавший: «Короче говоря, каким бы ни было решение, пора заканчивать». И спокойно проговорил:— Прежде всего необходимо знать, как мы примемся за дело.— Я беру это на себя, — со зловещей улыбкой произнесла герцогиня де Монпансье.— Оставьте же в покое ваши ножницы, сестра! — пожал плечами герцог Майеннский, отчего стулья на которых он сидел, громко скрипнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188