— Погляди, говорю тебе, — прошептал Кэбот своему брату, — дядя Клей — самый высокий человек во всей этой распроклятой долине. Вытянулся от качалки до огня, и на нем ни сапог на высоких каблуках, ничего…Том изучил длинную фигуру и, нахмурившись, кивнул. Лестер рассмеялся.— Мальчики видели тебя в городе в прошлом месяце, Клей, а позже увидели старого Слима Гарднера верхом на этом его муле — и жутко спорили, кто самый высокий человек в долине — ты или Длинный Слим.— Слим, я думаю, — сказал Клейтон, — если мерить от кончиков больших пальцев на ногах до макушки.Мальчики захихикали и подошли поближе. Том решился дотронуться до резной костяной рукоятки «Кольта», висящего на поясе Клейтона.Лестер был один из немногих людей в долине — если не считать женщин, доктора, Джорджа Майерса и некоторых стариков с артритом — которые не носили револьвера. Причина была простая: он не знал, как им пользоваться. Он знал, как нажать на спусковой крючок, зарядить патроны в барабан и почистить ствол, но попасть с пятидесяти шагов в бутылку из-под виски для него было ничуть не легче, чем в шляпку гвоздя с сотни шагов. Никто никогда не потрудился научить его, да и в натуре у него было что-то такое, что отвращало его от мыслей об оружии и кровопролитии. Он не был пацифистом, но верил, что никто не затеет схватки с невооруженным человеком — а если и да, ну что ж, значит, такая его судьба, и он встретит ее лицом к лицу, когда придет время. Были у него старый «Винчестер» и «Кольт», но он их не держал на виду: «Винчестер» висел на колышке в спальне, а «Кольт» лежал в кобуре под стопкой рваных хлопчатобумажных простыней в комоде. И сыновей своих он не учил обращаться с оружием.— Ты умеешь метко стрелять, дядя Клей? — спросил Том.— Если ветер будет не слишком сильный, то, думаю, смогу попасть в боковую стенку сарая.— А я готов биться об заклад, что ты можешь проделать дырку в задвижке этого сарая с сотни ярдов!— Ваш дядя Клей, — серьезно сказал Лестер, — самый что ни на есть лучший стрелок в этой долине. Я видел, как он сшиб бутылку из-под виски с трехсот ярдов, да еще со спины скачущего пони.— Ты видел? — спросил Клейтон. — Когда это ты такое видел?Лестер покраснел.— Ну, я частенько следил, как ты с Гэвином и Эдом этим занимаешься. Я наблюдал из окна спальни.— Ну, будь я проклят! А что ж ты сам никогда не попробовал?Лестер отвернулся и нашел на дубовом столе бутылку виски.— Давай малость согреемся, Клей. А вы, ребята, идите в кухню, помогите матери.Кэбот и Том не тронулись с места, но голос Лестера прозвучал тверже:— Идите, я сказал!Мальчики неохотно побрели на кухню, и Клейтон повторил еще раз:— Славные мальчики, Лес…— Да, хорошие ребята.— А как твоя маленькая девочка? — его глаза повернулись в сторону спальни.Лестер опустил глаза, потом покачал головой.— Видать, не выживет, — пробормотал он. — Пока, правда, держится. Доктор говорит, что ничего нельзя поделать. Просто не везет Мэри-Ли…Он поднял голову и с трудом улыбнулся.— Мы переезжаем, Клей. Я нашел хороший участок земли по ту сторону Прохода Красной Горы, милях в двадцати, она еще ничья, и как только весна придет, мы с Мэри-Ли выберемся из долины и построим себе там домик.— А что это ты вдруг надумал? — спросил Клейтон. — Вы что, не ладите с Фрэнком?— Нет, не в этом дело. Я просто хочу выбраться из долины. Не очень-то я держусь за Дьябло — я никогда не любил это место так, как ты, никогда мне не нравилось лазить по горам, и я… ну, я просто подумал, что лучше увезти мальчиков куда-то в другое место… — Он помолчал, глаза его на какое-то время задержались на гипнотизирующем сиянии огня. — Что-то плохое есть в этой долине, Клей. Думаю, ты знаешь, что я имею в виду. А с тех пор как с Эдом случился удар… ну, город стал еще немного хуже, опаснее. Этот твой парень Кайли начал малость давить на людей, строит из себя большого человека и поступает погано… Не знаю, как оно обернется, когда Гэвин возвратится с Востока, но даже если так… чувствую, что лучше мне дожить остаток своих дней где-нибудь в другой части этого края. Я ведь никогда не был особенно счастлив здесь, Клей…Последние слова прозвучали спокойно, он произнес их негромко и мягко. Клейтон сдвинул плетеное кресло и поскреб щетину на подбородке.— Я тебя понимаю, Лес, — сказал он тихим голосом. — Никогда в жизни с тобой не обходились по-честному. Может, и вправду тебе лучше уехать.— А еще мне хочется иметь свою собственную землю. Хочется видеть, как растет мой собственный урожай.— Да, я понимаю. Это дело хорошее… Ты справишься. Твои мальчики вырастут и будут славными людьми.Он чувствовал какую-то грусть, когда говорил об этом. Но потом голос его стал тверже.— А что ты там говоришь насчет Кайли?— Кайли… и его дружки закадычные, этот парень Уэйн Маккендрик и еще один, которого Пекос зовут — по-моему, Гэвин привез его из Санта-Фе — они завели манеру приезжать к ранчерам и требовать, как они выражаются, «плату за защиту». Сайлас говорит, Билла Кайли печет, что он не получает такое жалование, как Эд, хотя делает ту же работу, вот он и требует, чтобы ранчеры и торговцы покрывали разницу. Фрэнк Уэтмор вроде как начал упираться малость, и тогда Маккендрик его поколотил — на глазах у моих мальчиков.— А ты тоже упирался, Лес?— Нет, — тихо сказал Лестер, — я заплатил.— Сколько?— Пять долларов в месяц. Маккендрик сказал. Я ему дал пятерку, и он сказал, что будет приезжать первого числа каждого месяца и собирать плату.— Гэвин нанял его работать со стадом, — сказал Клейтон. — Он получает сорок долларов в месяц, жилье и кормежку, и еще двадцать за то, что исполняет обязанности помощника шерифа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97