На переднем сиденье, закутанный так, что казался вдвое толще своего объема, восседал мистер Тредуэлл, рядом с ним колыхался Рейвенскрофт. Конюх, держа в руках поводья сильно хромающей упряжной лошади, занимал заднее сиденье, на котором лежал и багаж.При виде Рейвенскрофта Венеция сжала кулаки. Она выбежала было в прихожую, чтобы отворить входную дверь, но миссис Тредуэлл ее опередила.Хозяйка открыла дверь как раз в ту минуту, когда ее муж помогал Рейвенскрофту выбраться из повозки. Ноги у Рейвенскрофта подогнулись, едва он ступил на землю, но мистер Тредуэлл успел подхватить его. Будь на его месте Венеция, она бы и пальцем не шевельнула, чтобы помочь недотепе.– Неси молодого человека сюда, – распорядилась миссис Тредуэлл, но ее муж поставил Рейвенскрофта на ноги и, поддерживая, ввел в прихожую.Миссис Тредуэлл поспешила захлопнуть дверь, в которую врывался холодный воздух.– Господи, молодой человек совсем замерз! – воскликнула она и придвинула поближе к камину кресло. – А что у него с головой? Боже, какая ужасная рана!Рейвенскрофт побелел, но зубы у него так стучали, что говорить он не мог.– Пожалуйста, не упоминайте больше о его ране, – прошептала Венеция на ухо миссис Тредуэлл. – Он уже свалился в обморок один раз по этому поводу.– Ох, так вот он из каких, да? – также шепотом ответила хозяйка.– Вот именно, и это еще не все.Губы у миссис Тредуэлл дрогнули, но она лишь молча кивнула.Все еще клацая зубами, Рейвенскрофт сгорбился у огня.– Х-холодно, – еле выговорил он.– Да, – стоически согласилась миссис Тредуэлл. – Никогда в жизни не видела такого холодного апреля.Венеция заставила себя выбросить из головы чересчур живо воображаемую сцену: она сжимает пальцами обеих рук тощую шею Рейвенскрофта.– Что с лошадьми? – спросила она у мистера Тредуэлла.– Они натрудили ноги, особенно в нижних суставах, повыше копыт, но не более того, – ответил тот. – Мой конюх сейчас присматривает за той, которую мы сюда привели, а ваш кучер скоро приведет и двух остальных.Рейвенскрофт вздрогнул и пробормотал:– Какое у-у-ужасное несчастье.– Да, – сухо бросила Венеция. – Для всех нас. – Она снова обратилась к хозяину дома: – Я знаю рецепт отличной припарки для лошадей. Найдутся у вас отруби, ячмень и овес?– Да, разумеется! – просиял улыбкой мистер Тредуэлл. – Понадобится еще немного меда, если мы с вами имеем в виду одно и то же средство.Венеция улыбнулась в ответ и сказала:– Именно так. Я смешаю все это и…– Чепуха, – решительно возразил мистер Тредуэлл. – Я сам позабочусь о лошадях. А вы останетесь здесь с пострадавшим молодым человеком.– Это ее брат, – вставила миссис Тредуэлл.– Отлично. Я рад, что вы оба здесь, у меня в доме, мисс…– Уэст, – сказала Венеция, устремив на Рейвенскрофта строгий взгляд.Рейвенскрофт растерянно заморгал.– Но… – попытался он заговорить, однако Венеция перебила его:– Ох, дорогой мой, представляю, как ты намучился! У тебя в голове, наверное, все перепуталось. Еще бы, ведь нас обоих вышвырнуло из кареты с такой силой! Миссис Тредуэлл, у вас есть чем полечить ему голову?– Бедняжка! – Миссис Тредуэлл снова причмокнула языком. – Чай вот-вот будет готов. Я сейчас сделаю для вашего брата повязку, смоченную настоем ромашки, это прояснит ему мозги.Она ласково улыбнулась Рейвенскрофту, потом взяла Венецию за руку, отвела в сторонку и зашептала:– Я добавлю немного снотворного ему в чай. Как только он задремлет, мы обвяжем ему голову, и все пройдет.Венеция молча кивнула, хоть и считала, что единственная беда с головой Рейвенскрофта заключается в том, что голова у него пустая.Едва миссис Тредуэлл вышла из комнаты, как ее муж обернул поплотнее шею теплым шарфом.– Пойду взгляну на лошадей. Ваш человек, полагаю, уже привел тех двух. – Помолчав, он посмотрел на Рейвенскрофта. – Вы сможете сами позаботиться о вашем брате?Рейвенскрофт открыл глаза и с недоумением уставился на Венецию.– Бра… – успел пробормотать он до того, как Венеция крепко стиснула его руку.Тот громко охнул, а Венеция, опасаясь проницательного взгляда Тредуэлла, изобразила на лице улыбку и быстро заговорила:– Ладно, перестань! Я понимаю, что у тебя все болит, но жаловаться вовсе ни к чему.– Жаловаться? Но ведь…Венеция пустила в ход ногти.– Ай, как больно!– Бедная твоя головушка! – Венеция встала прямо перед ним, но не ослабила хватку, готовая снова пустить в ход ногти. – Мистер Тредуэлл, позаботьтесь, пожалуйста, о лошадях. Уверена, они не станут жаловаться.Хозяин гостиницы усмехнулся.– Кликните Мэри, если вам что-нибудь понадобится, – посоветовал он и ушел, громко топая сапогами.Как только дверь за хозяином гостиницы закрылась, Рейвенскрофт со злостью во взгляде уставился на Венецию:– Вы им сказали, что мы с вами брат и сестра?Венеция отпустила его руку.– Да. В отличие от вас я не имею никакого желания вызвать скандал.Рейвенскрофт потер руку и пожаловался:– Вы меня исцарапали своими ногтями.– Ваше счастье, что я сделала только это. Рейвенскрофт, я теперь знаю, что вы учинили. Это северная дорога, и мы направлялись вовсе не к дому моей бабушки.Рейвенскрофт понурился и со вздохом произнес:– Ох!– Это все, что вы можете сказать? – Венеция уперлась сжатыми кулаками в бока, испепеляя своего незадачливого похитителя негодующим взглядом. – Знает ли мой отец о том, что вы затеяли?– Да. То есть нет. Но я намекнул ему.– Так это вы написали злосчастное письмо? И подписали его именем?– Да. Но ведь вы написали ему записку и сообщили, что уезжаете со мной, так что он не будет волноваться, если вас беспокоит именно это.– Он будет очень сильно волноваться, когда узнает, что я не у мамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13