Его мечта прийти к ней в дом без приглашения так и не осуществилась. Он понимал, что окружающая Лотти загадочность еще больше разжигает его любопытство и страсть. В эти минуты ему было все равно, окажется ли она дочерью грязного сборщика налогов или урожденной леди. Колин хотел одного – быть с Лотти, слиться с ней телом и душой…
С величайшим трудом выбросив из головы будоражащие воображение мысли, герцог резко позвонил в колокольчик у входа в городской дом графа Бриксхема. Дверь открылась, и на пороге появился дородный дворецкий. Узнав имя посетителя, он без промедления пригласил герцога войти и подождать в приемной. Идя по коридорам, Колин внимательно осматривался, чтобы по обстановке дома определить, в каком положении находятся сейчас финансы хозяина.
Приемная графа Бриксхема представляла собой элегантную комнату, в которой против ожидания было мало мебели. Два черных кожаных кресла с подлокотниками, оба вполне в хорошем состоянии, стояли возле массивного дубового письменного стола. Среди разложенных на столе деловых бумаг затерялась чернильница. Колин даже заметил, что в одном из углов комнаты надорваны обои, хотя надо было основательно приглядеться, чтобы это увидеть.
Справа, в камине за решеткой, тлели куски угля, над пустой каминной полкой висела небольшая акварель с пейзажем – три дерева на холме.
Пользуясь временным одиночеством, Колин подошел к столу и бегло просмотрел некоторые бумаги, пытаясь понять, насколько их содержание соответствует тому, чем на самом деле занимался граф. Ничего не вызвало у него подозрений, кроме исписанного цифрами клочка бумаги, который мог содержать ключ к ответу о состоянии финансов графа. Сунув бумажку в карман, герцог сел в одно из кожаных кресел буквально за секунду до того, как граф Бриксхем вошел в приемную.
Колин отметил его статную фигуру и ухоженный вид; Граф был одет в светло-коричневый костюм свободного покроя. У Бриксхема были рыжеватые волосы и веснушчатое лицо. Выглядел он старше, чем представлял Колин. Сорокалетний убежденный холостяк.
– Добрый день, ваша светлость, – вежливо приветствовал Колина хозяин, протягивая руку. – Единственное, чем я могу объяснить ваше появление, так это тем, что вы хотите справиться о моей сестре. Я не ошибаюсь? – с приятной улыбкой спросил он.
– О вашей сестре? – Брови Колина поползли вверх. Улыбка на лице Бриксхема слегка потускнела; граф обошел стол и опустился в кресло-качалку.
– Ну, я подумал… Впрочем, это пустяки, не обращайте внимания. – Граф махнул рукой, словно прогоняя от себя неудачную фразу. – Чем могу быть вам полезен?
Колин внимательно посмотрел на графа; ему вдруг пришло в голову, что Бриксхем с превеликим удовольствием избавился бы от своей сестры, выдав ее замуж. Это освободило бы графа от неприятных расходов на ее содержание. Что ж, в этом нет ничего предосудительного, особенно если учесть, что сестра графа уже отклонила несколько вполне достойных предложений, что не могло не беспокоить брата. Ясно, что сэр Томас был прав, утверждая, будто дела Бриксхема не слишком хороши, что он погряз в долгах.
Колин откинулся на спинку кресла и обратился к графу самым безмятежным тоном:
– Сказать по правде, Бриксхем, я здесь для того, чтобы справиться о вашем фортепьяно.
Граф посмотрел на Колина в недоумении:
– О моем фортепьяно?
– Я слышал, что у вас есть старый, антикварный инструмент, и я хотел бы приобрести его. Само собой, за разумную цену.
– Понятно…
Бриксхем, скрестив руки на груди, продолжал внимательно изучать герцога.
– Я собираю антиквариат, – счел нужным пояснить Колин.
Скорее всего, со стороны все это выглядело глупо. Колин предупреждал сэра Томаса о том, что следователь из него плохой. Но судя по всему, граф не заметил никакого подвоха в его словах. Он сосредоточенно нахмурился, машинально потирая руки.
– Фортепьяно принадлежит моей сестре, – сказал Бриксхем, сдвинув к переносице рыжеватые брови.
– Ах вот как, – только и смог ответить герцог, который не был готов к такому повороту темы.
Неожиданно Бриксхем подался вперед, прижав ладонями разложенные на столе бумаги.
– Однако я опекун сестры, а значит, имею право продать все, что захочу. – Он пожат плечами и засмеялся. – Кроме того, ей пора выйти замуж. Было бы хорошо, если бы ее будущий муж купил фортепьяно, не правда ли?
– Это верно, – согласился Колин, кивнув. – Сколько же лет вашей подопечной?
Бриксхем нравился герцогу все меньше и меньше. Похоже, графа совершенно не заботят чувства собственной сестры. Колин не мог объяснить себе, почему спросил графа о ее возрасте.
– Ей вот-вот исполнится двадцать четыре, – не задумываясь ответил Бриксхем, с трудом скрывая нетерпение. – До сих пор она отвергала всех женихов, и честно говоря, я уже созрел для того, чтобы дать ей хорошего пинка и заставить выйти за первого встречного.
Конин уже с трудом сдерживал неприязнь и поспешил повернуть разговор в другое русло.
– Женщины – опасные существа, – заметил он, улыбаясь во весь рот.
Бриксхем тряхнул головой.
– Право не знаю, – ответил он. – А что, у вас не было сложностей с сестрой?
– У меня две сестры, – сказал Колин. – Обе прекрасно вышли замуж в двадцать лет и уже подарили мне столько племянников и племянниц, что и не перечтешь.
– Да, так и должна поступать каждая добропорядочная леди, – отозвался Бриксхем.
И тут Колин услышал звуки приятной музыки, доносившиеся из соседней с приемной комнаты.
– Это ваша сестра играет?
Бриксхем кивнул:
– Никак не получается отучить ее от этой штуки, но уверен, что смогу продать вам инструмент, и тогда она серьезнее отнесется к выбору мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92