Все чувства, испытываемые в прошлом к разным женщинам, поблекли и отлетели, как пожухлые осенние листья, уносимые ветром.
Колин теперь совсем иначе вслушивался в звучание прекрасного голоса Шарлотты, улавливая глубинный смысл в словах каждой исполняемой ею арии. Сегодня великим было все – музыка, написанная гениальным Балфом, само содержание оперы и, конечно же, исполнение.
Со сцены неслись божественные звуки голоса его несравненной, прекрасной и любимой жены, которая исполняла роль Арлины. Колин чувствовал, насколько образ Арлины близок Шарлотте, которая так же, как и ее героиня, хотела обрести свое место в жизни. Полностью подавленная и униженная собственным братом, который не желал ни понимать, ни признавать уровень ее таланта, Шарлотта сумела передать свои переживания в Арлине. Герцог Ньюарк почувствовал, что недалеко ушел от брата Шарлотты, ничего не сделав для того, чтобы воздать должное таланту Лотти Инглиш, ныне герцогини Ньюарк.
«Подарите мне мир, и я останусь…»
Теперь Колин окончательно понял, что она хотела от него, – его имя и его любовь. Он с радостью и наслаждением даст ей все, что она пожелает.
Глава 23
Второй акт близился к концу. Колин понял, что пора идти. Он встал и незаметно покинул ложу, Несколько месяцев назад он покидал ложу для встречи с Лотти Инглиш, а теперь шел на встречу с ее врагами. Он быстрым и уверенным шагом миновал коридор, открыл заднюю дверь и оказался за кулисами. На этот раз ему не потребовалось рекомендоваться охраннику, который дружелюбно кивнул, узнав статную фигуру герцога, Колина теперь все в театре считали своим человеком. Без труда ориентируясь в полумраке, Колин продвигался к гримерной Сэди.
Он был спокоен и сосредоточен. Колин отсчитывал время, оставшееся до встречи, слушая пение хора на сцене: он помнил продолжительность каждой музыкальной фразы и точно знал, сколько музыкальных тактов осталось до второго антракта. С удовлетворением отметил про себя, что за кулисами его появление осталось незамеченным, все были поглощены премьерой, и никому не было дела до знатного любовника Лотти Инглиш, слоняющегося за сценой. Это придало ему еще больше уверенности в успехе.
Миновав закрытую гримерную Шарлотты, он снова огляделся и убедился, что и теперь никто не обращает на него внимания. Еще десяток шагов, и он оказался у двери в гримерную Сэди, повернул ручку и скрылся в комнате.
На туалетном столике тускло горела масляная лампа. В гримерной никого не было. Быстро закрыв за собой дверь, Колин спокойно оглядел комнату.
Гримерная у Сэди была значительно меньше, чем у Шарлотты. В глубине, у стеньг, стоял туалетный столик с зеркалом, а перед ним – обыкновенный деревянный стул. В маленькой комнатенке не было окон. В ней не нашлось места даже для платяного шкафа. Колин подивился, что никто не прислал француженке цветов.
Да, подумал Колин, у Сэди есть все основания завидовать Лотти, причем, судя по всему, это старательно скрываемое чувство было значительно сильнее, чем можно предположить. Злополучная француженка должна ненавидеть подругу, которая затмевала ее талантом и личным обаянием. Публика боготворила Лотти, а француженка вечно оставалась в тени.
Из зала донеслись аплодисменты и возгласы одобрения Колин подошел к двери и встал сбоку от нее так, чтобы его не сразу можно было увидеть. Он хотел застать вошедшего врасплох.
Не прошло и минуты, как ручка двери повернулась и в комнату вошла Сэди. Следом за ней появился Чарлз Хьюз, граф Бриксхем.
Колин чуть не упал от удивления. Посреди комнаты рядом с французской певичкой стоял его шурин, одетый в парадный мундир офицера флота ее величества. Колин замер на месте. Граф повернул голову и увидел герцога. Он вытаращил глаза и остолбенел, явно не зная, что сказать. Вся кровь отхлынула от его лица.
– Вот уж не думал встретить вас здесь, Бриксхем, – с ядовитой любезностью произнес Колин, нарушив тягостное молчание. Лицо его побагровело от едва сдерживаемого возмущения. Герцог закрыл дверь и встал перед ней так, что никто не мог бы выйти из комнаты, не оттолкнув его. – Увидеть вас в гримерной наедине с актрисой! Мне и в голову бы не пришло, что вы любитель общества подобных дам.
Чарлз, слегка опомнившись, с шумом втянул в себя воздух; ноздри у него задергались, а физиономия превратилась из бледной в пунцово-красную. Сэди, сощурив глаза, молча переводила подозрительный взгляд с одного на другого. Колин полностью овладел собой и теперь стоял у двери в самой непринужденной позе, скрестив руки на груди.
– Ваша милость, – с сарказмом заговорила Сэди, подчеркивая свой французский акцент, – признаться, я ни за что бы не подумала, что вы такой коварный лжец.
– Я обожаю хорошую музыку, – пожав плечами, бросил Колин, глядя при этом не на нее, а на графа.
– И где же рукопись? – с вызовом спросила Сэди. – О какой сделке вы писали, вынудив нас прийти сюда, ведь вы с успехом могли бы продать партитуру и без нашей помощи?
– Довольно болтать, – грубо оборвал ее Бриксхем. – Дело не в музыке.
Сэди кинула на него быстрый взгляд, скорчила недовольную мину, а затем повернулась к Бриксхему спиной, давая понять, что не намерена отвечать на его замечания.
– Зачем вы зазвали нас сюда, Колин? – спросила Сэди, медленно подходя к нему. – Где партитура?
– Для начала я хотел бы получить кое-какие ответы вот от него. – Колин движением подбородка указал на графа, не без усилия справляясь со своей яростью. – Зачем вы сюда пришли, Бриксхем?
– Откуда вы знаете друг друга? – с возрастающим подозрением спросила Сэди.
Неожиданный стук в дверь прервал их едва начавшийся разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92