Не много они откроют. Так ему и надо – за то, что по-скотски вел себя с Пиппином.
– Видишь, что бывает с теми, кто идет против меня – вместо того, чтобы быть со мной заодно? – Гун злорадно поглядел на Фатти и прищурился. – Я его на пушечный выстрел не допущу к новому делу; и вас, щенков, тоже! Я сам все разведаю, сам со всем справлюсь. Пиппин, в течение двух недель можете выполнять мою текущую работу. Но не вздумайте совать нос еще куда-нибудь! Я не нуждаюсь в помощи. Да и чем вы, безмозглый тупица, способны помочь специалисту моего ранга?! Ваши идиотские соображения я и выслушивать не стану.
Он спрятал «улики» и тщательно запер ящик.
– Я иду лично побеседовать с директором театра. Ах, да, вы с ним уже виделись, мистер умник, я знаю. Но мне совершенно безразлично, что там вы из него вытянули. Ничего стоящего разузнать вы просто не могли. Где вам! Ладно, приступайте к переписке документов. Я отметил галочкой, откуда начинать. И запомните: я не забуду, как вы не подчинились моему приказу в связи с действиями этой богомерзкой собаки. Да-да, имело место самое настоящее неповиновение старшему по званию. Вы отказались выполнить свой служебный долг. Гах!
Мистер Гун удалился, сохраняя величественный вид и высокомерное выражение лица. Тяжело ступая, главный страж порядка в Питерсвуде протопал по дорожке к воротам и, выйдя, с силой их захлопнул. Фатти спустил Бастера на пол. Тот подбежал к Пиппину и, тихонько поскуливая, стал дружелюбно трогать лапой его ногу.
Пиппин наклонился и похлопал Бастера по спине. Вид у него по-прежнему был жалкий, и Фатти захотелось хоть чем-нибудь утешить этого человека.
– Он благодарит вас: вы ведь за него заступились, – проговорил мальчик. – И от меня большое вам спасибо, мистер Пиппин. Вы поступили очень благородно.
– Славный пес, – сказал Пиппин. – Люблю собак. Дома у меня тоже есть собака. Только Гун не разрешил бы привезти ее сюда.
– Держу пари, вы думаете о Гуне то же самое, что и я. Что все мы думаем. Он же скотина. И всегда ею был. Никакого права он не имел разговаривать с вами в таком тоне!
– Я-то надеялся, что приму участие в таком интересном деле... – Пиппин сел и достал самопишущую ручку, готовясь приступить к работе. – Конечно, я собирался послать за Гуном сегодня же утром, но он сам увидал заметку в газете и опрометью примчался в Питерсвуд. И конечно, обвинил меня в том, что я будто бы пытался скрыть от него происшествие. Ты видел – пришлось ему отдать все добытые улики; теперь он воспользуется ими вместо меня.
Фатти лихорадочно обдумывал положение. Должен он или не должен признаться Пиппину, что улики – фальшивые? Нет уж, не должен. Они попали в руки Гуну, пусть тот, болван, с ними и возится.
Кроме того, Фатти понимал, что честный Пиппин, узнай он правду, счел бы себя обязанным открыть ее Гуну. А это все погубит. Гун пойдет жаловаться родителям, ребятам запретят приближаться к тайне ограбления театра. Гун опять последними словами разругает Пиппина за то, что тот по глупости клюнул на поддельные «ключи».
Лучше всего было бы вообще-то, чтобы Гун занялся этими «ключами» и оставил настоящее поле деятельности Фатти и остальным юным Тайноискателям. Они бы немедля взялись за работу. Пиппин, между прочим, вполне мог бы им помочь, и это было бы уж совсем замечательно!
– Мистер Пиппин, плюньте на все, что говорил вам Гун, – очень серьезно сказал Фатти. – Я убежден, инспектор Дженкс, наш большой друг, никогда не позволил бы ему так нагло вести себя с вами, окажись он здесь сегодня утром.
– Инспектор говорил мне о вашей компании, – дружески улыбнулся мальчику Пиппин. – Должен признаться, он очень высокого мнения о тебе лично и считает, что ты сильно помог ему в раскрытии нескольких таинственных дел.
Фатти понял, что этим шансом необходимо воспользоваться.
– Что правда, то правда. Знаете, Пиппин, я обязательно приму участие и в последнем деле тоже. И вполне возможно, даже добьюсь успеха и найду преступника. И я буду счастлив, если вы согласитесь помочь мне и моим товарищам. Это было бы так здорово – представить инспектору Дженксу еще одну раскрытую тайну! Он очень обрадуется.
Пиппин поглядел на юного Фатти. Совсем еще мальчик (в свои – сколько там? Тринадцать? Четырнадцать лет?), подросток, но есть у него качества, вызывающие уважение и доверие. Что же ему дала природа? Ум? Конечно. Характер? Безусловно. Дерзость? В избытке. Отвагу? В завидном количестве. Все это Пиппин угадывал, всматриваясь в живые, пытливые глаза Фатти. Инспектору Дженксу паренек очень нравится, больше того – внушает восхищение. Что ж, он, Пиппин, тоже готов отнестись к Фатти самым лучшим образом. Очень даже готов! И не собирается ни от кого скрывать свое отношение. Пусть кто-нибудь и заподозрит, будто это из-за того, что Фатти не хочет работать с мистером Гуном. Пиппин не сомневался – наверняка будет весело и увлекательно помогать такому мальчишке в расследования преступления. А какой удар нанесет он мистеру Гуну!..
– Хорошо, – сказал он и замолчал. Но потом опять проговорил: – Хорошо. Я с удовольствием помогу вам. Однако не обязан ли я доводить до сведения мистера Гуна все, что нам удастся обнаружить?
– Но, мистер Пиппин, – изумился Фатти, – разве вы не слышали, как он кричал, что не нуждается в вашей помощи? Не слышали, что вам запрещено являться к нему с вашими дурацкими идеями, поскольку другими они и быть не могут? Вы нарушите приказ начальства, мистер Пиппин, если скажете мистеру Гуну хоть слово.
Соображения Фатти показались Пиппину убедительными. Это и вправду было бы нарушением приказа, явись он к мистеру Гуну с каким-нибудь сообщением по делу о пропаже денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47