Люди заполнили коридор. Жукинья прошел в дом, добыл бутылку кашасы и стал угощать ею людей, принесших покойника. Мария сняла гитару, висевшую у изголовья кровати, на которую положили покойника.Старик сказал сеаренцу, показывая на Марию, проходившую с гитарой:— Я знал ее, когда она была еще девчонкой. Хорошенькая была. Потом стала такой красивой девушкой… Она вышла тогда замуж за Педро. Теперь и не скажешь…— Ну, еще остались следы…— Распутная жизнь быстро пожирает красоту женщины.Юноша с интересом поглядывал на Марию.Некоторые женщины пошли одеваться. Перед тем как уйти, один из мужчин предложил Лусии свою помощь. Виолета с Жукиньей долго подсчитывали, во что им обойдутся гроб и похороны. Получалось дорого. Они вошли в комнату, где возле покойника находились Лусия и Мария. Стали обсуждать вчетвером. Жукинья держал себя как член семьи. Подсчитали имевшиеся деньги, оказалось, что на покупку гроба не хватит, да и место на кладбище стоит очень дорого.— Придется похоронить прямо в гамаке… — сказала Лусия. — Покроем его простыней.Виолета, уже успокоившаяся после первого приступа отчаяния, спокойно сказала:— Я вообще не понимаю, почему его сразу не похоронили возле дороги… Он никогда не интересовался нами…— У тебя просто нет сердца… — прервала ее Мария. — Не знаю только, чего ты раскричалась, когда увидела его… Притвора… А он был хороший человек.Виолета хотела было ответить, но Мария продолжала:— Ему было стыдно, что мы гулящие… Он очень переживал… Не то чтобы он нас не любил…В коридоре старик, принесший покойника, рассказывал пришедшим, как человек умер, как в три дня подорвала его силы эта проклятая лихорадка.— Никакое лекарство не помогло ему… В лавке фазенды Бараунас за ним остался большой долг за лекарства… Ничего не помогло.В комнате, где лежал покойник, продолжалось обсуждение предстоящих похорон. Лусия, женщина религиозная, предложила пригласить брата Бенто для отпевания. Жукинья выразил сомнение, что монах согласится прийти:— Он ведь не ходит в публичные дома…— Откуда ты это взял? — спросила Виолета. — Когда у нас умерла Изаура, он пришел… Только дерет он здорово.И она ничего больше не сказала: ей не хотелось, чтобы люди подумали, будто она не любила отца. Жукинья поддержал ее:— Он приходит только за большие деньги. Меньше чем за двадцать мильрейсов не пойдет…Лусия собиралась уже отказаться от своего проекта:— Ну, раз так, не будем звать… — Но посмотрела на покойника, на его худое, позеленевшее лицо, которое как будто улыбалось в оцепенении смерти. И с ней началась истерика. Ей было тяжело оттого, что отца похоронят без молитв, она разразилась рыданиями: — Бедненький, его похоронят без отпевания! Он никому в жизни не сделал зла, хороший был человек… И вот теперь он уйдет от нас без молитвы. Никогда я не думала… Отец мой…Виолета взяла ее за руку — это был самый ласковый жест, который она знала.— Мы сами помолимся… Я еще помню одну молитву…Но мулатка — та, что спала однажды с покойным, — слышавшая из коридора весь этот разговор, вытащила из чулка двадцать мильрейсов и отдала их Лусии.— Не хороните его без отпевания…Вот тут-то и пришла Жукинье мысль устроить сбор. Он предложил присутствующим сложиться. Один из мужчин, которому нечего было дать, вызвался сходить за братом Бенто и ушел. Это было его приношением.Лусия вспомнила, утирая слезы:— Нужно напоить кофе людей, которые его принесли…Мария отправилась на кухню. Потом она позвала старика, юношу и сеаренца, и все поплелись за ними. В комнате остались только Виолета и мулатка, давшая двадцать мильрейсов. Ей еще никогда не приходилось видеть мирно покоящимся на смертном одре человека, с которым она спала. На нее это произвело большое впечатление, будто умерший был ее близким родственником.На кухне за кофе старик, чтобы сменить тему разговора, начал рассказывать:— Слыхали, вчера Бадаро послали убить Фирмо?Все заинтересовались:— Что ты говоришь?— Значит, убили…— Да нет, пуля в него не попала. Просто удивительно… Ведь стрелял негр Дамиан.Кто-то, пораженный, даже присвистнул. Другой сказал:— Негр Дамиан — и промахнулся? Ну, это конец света…Старик был очень доволен, что вызвал у присутствующих такой интерес. Он стал ковырять в зубах ногтем, извлекая застрявшее волокно сладкой маниоки. Потом продолжал:— Фирмо проскакал мимо нас, он дьявольски торопился к полковнику Орасио. Говорят, теперь дело разгорится…Все забыли о покойнике и окружили старика. Некоторые облокотились на кухонный столик, стараясь не пропустить ни слова. Другие просовывали головы из-за стоящих впереди, тараща глаза от любопытства. Старик пояснил, хотя, собственно, и так все знали:— Это все из-за леса Секейро-Гранде…— Теперь дело начнется…Старик попросил не шуметь и продолжал:— Уже начинается… Немного погодя мы опять встретили Фирмо, он возвращался с двумя жагунсо полковника Орасио. Потом мимо проскакал полковник Манека Дантас; он отправился по тропинке в Бараунас… И все мчались галопом…Вмешался Жукинья, который был сторонником Бадаро.— Полковник Орасио рассчитывает, что Теодоро будет за него. Он похож на дитя, обманывающееся соской. Не видит, что Теодоро душой и телом предан Бадаро…Лусия прервала его:— Подлый негодяй этот Теодоро, вот он кто!.. Бандит высшей марки… Он идет за тем, кто ему больше дает…Одна из женщин рассмеялась:— Ну, тебе это должно быть хорошо известно, ведь ты была его любовницей, он тебя и совратил.Лусия выпрямилась, глаза ее загорелись гневом:— Этот тип — самая гнусная сволочь на свете! Нет человека подлее его.— Но он храбр… — возразил какой-то мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104