— Так ты будешь без конца проигрывать… Это называется не в покер играть, а бросать деньги на ветер… Как это можно, испортить такую игру!..Теодоро вскочил со стула и обрушился на Астрожилдо с руганью:— А тебе-то что, сукин сын? Деньги чьи — мои или твои? Что ты лезешь не в свое дело?Астрожилдо ответил:— Это ты сукин сын, навозный храбрец!.. — и схватился за револьвер, намереваясь выстрелить.Жука Бадаро и Феррейринья бросились их разнимать. Жоан Магальяэнс старался держаться спокойно, не показывать охватившего его страха. Мануэл де Оливейра продолжал сидеть на месте, с безразличным видом потягивая свое виски. Он воспользовался суматохой, чтобы отлить в свой стакан виски из бокала Феррейриньи, который был еще полон.У Астрожилдо и Теодоро отобрали револьверы. Жука Бадаро предложил им утихомириться:— Вы ведь друзья… Из-за такой глупости!.. Приберегите лучше пули для Орасио и его людей…Теодоро сел на место, все еще ругая «болельщиков», мешающих игре. Они, мол, приносят ему несчастье. Астрожилдо, чуть побледневший, тоже сел, на этот раз рядом с Жоаном Магальяэнсом. Сыграли еще несколько раз. Феррейринья предложил выйти в зал немного потанцевать. Подсчитали фишки, Жоан Магальяэнс выиграл почти три конто, Жука Бадаро -конто с лишним. Перед тем как выйти, Жука предложил Теодоро и Астрожилдо помириться:— Слушайте, бросьте вы… Ведь это все из-за покера… От него головы становятся горячими…— Он меня оскорбил, — заявил Астрожилдо.Теодоро подал руку, тот пожал ее. Все пошли в зал, но Теодоро, сославшись на головную боль, ушел домой. Феррейринья заметил:— Он когда-нибудь простится с жизнью из-за ерунды… Погибнет от случайного выстрела…Жука стал его оправдывать:— У него, конечно, есть недостатки, но в общем он хороший человек…В зале было оживленно. Старый негр барабанил на рояле, еще более древнем, чем он сам, музыкант с белокурой шевелюрой старательно пиликал на скрипке.— Неважненький оркестр… — заметил Феррейринья.— Просто дрянь… — уточнил Мануэл де Оливейра.Пары, тесно прижавшись друг к другу, танцевали вальс. За столиками сидели женщины самых различных возрастов. Пили больше пиво, на некоторых столах стояли, впрочем, бокалы с виски и джином. Ньозиньо подошел обслужить их — Жука Бадаро с отвращением относился к двум официантам этого ресторана, занимавшимся мужеложством, ему всегда подавал сам хозяин. А так как Жука Бадаро обычно умел погулять, Ньозиньо обслуживал его с большим почтением, то и дело отвешивая поклоны. Феррейринья пошел танцевать с очень молоденькой девушкой, ей, видимо, было не больше пятнадцати лет. Она лишь недавно стала заниматься проституцией, а Феррейринья увлекался такими «зелененькими и нежными девочками», как он успел заметить Жоану Магальяэнсу. К Мануэлу де Оливейра подсела женщина не первой молодости:— Заплатишь за бокал для меня, Ману? — спросила она, показывая на виски.Мануэл де Оливейра глазами посоветовался с Жукой Бадаро. И так как тот согласился, он позвал Ньозиньо и авторитетно распорядился:— Налей-ка быстро виски этой даме…Оркестр смолк, Феррейринья начал рассказывать происшедший с ним как-то случай:— Здесь нам приходится быть кем угодно, капитан. Вот вы, военный инженер, будете исполнять обязанности землемера… А мне, землевладельцу и невежде, довелось однажды быть врачом-хирургом…— Хирургом?— Да, так получилось. Работник моей фазенды проглотил кость, которая прошла в желудок; ему грозила смерть. Он не мог отправлять своих естественных нужд; везти его в город было уже поздно. И я сам оперировал его, потому что другого выхода не было…— Как же вы это сделали?— Достал длинную толстую проволоку, промыл ее спиртом, согнул конец крючком, перевернул человека задницей кверху и засунул несчастному эту проволоку в задний проход. Пришлось потрудиться, вышло порядочно крови, но вместе с ней вышла и кость; этот человек жив и поныне…— Просто поразительно!— Ох уж этот Феррейринья!..— Хуже всего было то, что я приобрел такую славу — мне потом не давали покоя. Люди издалека приезжали ко мне лечиться… Начни я заниматься врачебной практикой, я бы разорил немало хороших врачей.Он расхохотался, вместе с ним засмеялись и остальные. Жука Бадаро сказал:— Нам действительно приходится быть кем угодно. Здесь есть простые крестьяне, которые могут поучить адвоката…— Земля будущего… — похвалил Жоан Магальяэнс.Мануэл де Оливейра сговаривался со старой проституткой о свидании, Жука Бадаро, не отрывая глаз, смотрел на Марго, сидевшую с Виржилио за соседним столиком. Астрожилдо проследил за его взглядом; ему показалось, что Бадаро смотрит на адвоката:— Это тот самый доктор Виржилио, который сделал кашише с Секейро-Гранде…— Это мне уже известно, — ответил Жука. — Я знаю его.Жоан Магальяэнс тоже взглянул и кивнул Марго. Жука Бадаро заинтересовался:— Вы с ней знакомы?— Ну, еще бы! Она очень дружила с одной девушкой, которую я знал в Баие, ее звали Виолетой. Марго вот уже два года близка с Виржилио.— Хорошенькая… — заметил Жука Бадаро.Жоан Магальяэнс понял, что тот весьма заинтересован ею. Он увидел это и в его глазах, когда тот уставился на Марго, почувствовал по тону голоса, каким он говорил об ее привлекательности. И он решил извлечь из этого пользу:— Классная девчонка… Я с ней очень дружен…Жука повернулся к нему. Жоан Магальяэнс безразличным тоном, как бы между прочим, сказал:— Она остановилась в пансионе Машадан. Завтра, когда она останется одна, я нанесу ей визит. Не люблю бывать у нее, когда там этот адвокат, — он слишком ревнив. Она же приветливая, хорошая девочка…— Завтра вы не сможете, капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104