Глянув вслед хозяину, покинувшему помещение в полуобморочном состоянии, он вновь обернулся к д'Артаньяну:
- Итак, эти господа были настолько любезны и уделили моей скромной персоне столько внимания, что даже выслали на Амьенскую дорогу убийц... Что ж, люди они решительные. Чутье подсказывает мне, что этих господ звали Атос, Портос и Арамис...
- Вы правы только в отношении первых двух, - сказал д'Артаньян, раскрасневшийся от вина. - Арамиса с ними не было... Они и в самом деле мушкетеры короля?
Рошфор ответил с тонкой улыбкой:
- Я бы выразился несколько иначе: мушкетеры господина де Тревиля. Бога ради, не подумайте, что я хочу сказать что-то, роняющее достоинство нашего христианнейшего короля, но вряд ли выдам вам государственную тайну, если уточню, что его величество кое в чем уступает своему великому отцу... Например, в решимости и воле, а также умении управлять государством... Вас, провинциала, не коробят ли, часом, такие вещи?
- Ну что вы, - сказал д'Артаньян, отнюдь не желая выглядеть провинциалом. - До нас доходят разговоры, что его величество, как бы деликатнее выразиться, не горит желанием взять в собственные руки бразды...
- Вот именно, - кивнул Рошфор, понизив голос. - К счастью, его величество достаточно умен, чтобы передать вышеупомянутые бразды тем лицам, которые по уму и решимости этого достойны... Легко понять, что я говорю о кардинале. Поверьте, д'Артаньян, это великий человек. Плохо только, что его замыслы не в состоянии оценить наша буйная знать, находящая порой поддержку у...
- Я понимаю, - сказал д'Артаньян.
Он и в самом деле понял, что Рошфор имеет в виду королеву - кое-какие тонкости были известны и в Беарне...
- Мне показались странными их имена... - начал он осторожно.
- Имена, как легко догадаться, вымышленные, - сказал Рошфор. - Сыновья из знатных родов так порой поступают, записавшись в мушкетеры. Вот, кстати, вы, случайно, не называли им свое?
- Конечно, называл, - гордо ответил д'Артаньян.
- Это плохо, - задумчиво сказал Рошфор. - Теперь они вас знают...
- Не вижу ничего плохого. Я охотно с ними встречусь в Париже, мы, по-моему, отнюдь не закончили разговор...
- Вы не на шутку рискуете, - ответил Рошфор крайне серьезно. - Уж я-то их знаю...
- Быть может, вам известно и имя герцогини?
- Обожающей выдавать себя за белошвейку? Ну разумеется...
- Кто же она? - жадно спросил д'Артаньян.
- Мой юный друг, - проникновенно сказал Рошфор. - Вы уверены, что вам стоит впутываться во все эти дела? Речь идет не о простой трактирной стычке, позвольте вам напомнить. Эти люди ведут крупную и серьезную игру, где ставками сплошь и рядом служат головы...
- Вы были со мной откровенны, граф, - сказал д'Артаньян. - Позвольте ответить тем же. Сама жизнь меня заставляет очертя голову бросаться в те самые игры, о которых вы упомянули. Поскольку выбор у меня небогат. Либо унылое прозябание в Артаньяне, либо... Черт побери, если нет другого пути, я вынужден рискнуть!
- Возможно, дело даже не в риске, - сказал Рошфор, - а в умении выбрать правильную сторону... Анна?
Он обернулся. Белокурая незнакомка подошла к импровизированном ложу, глядя на д'Артаньяна с неприкрытым сочувствием. Гасконец охотно вскочил бы и принял более достойную позу, но слабость все же давала о себе знать, несмотря на вино.
- Боже мой! - сказала она сочувственно. - Что это мужичье с вами сделало...
- Пустяки, миледи, - живо ответил д'Артаньян. - У гасконцев крепкие головы, мы и не такое выносили...
Итак, она звалась Анна... Отныне это имя казалось д'Артаньяну прекрасным, хотя прежде он не видел в нем ничего особенного. Под ласковым взглядом голубых глаз он взлетел на крыльях фантазии и удали в вовсе уж недостижимые выси. Положительно, жизнь на глазах обретала неимоверную остроту и несказанную прелесть. Он дрался с мушкетерами короля - и одного из них победил; он оказался замешан в какую-то крупную интригу с участием титулованных особ - а судя по некоторым намекам, и самой королевы; он удостоился благосклонных взглядов красавицы миледи и показал себя храбрецом перед не менее очаровательной герцогиней, пусть и неизвестной пока по имени, и все это - в один день. Неплохо для нищего гасконского недоросля!
- Вы должны немедленно уехать, Анна, - сказал Рошфор вполголоса. - Самое время.
- А вы?
- Я немного задержусь. У меня небольшое дельце на Амьенской дороге. О, не беспокойтесь, совершеннейшие пустяки...
И его губы вновь тронула уже знакомая д'Артаньяну хищная усмешка, которую наш гасконец поклялся впоследствии воспроизвести перед зеркалом.
- Где они? - раздался рядом испуганный возглас.
В комнате появился сухопарый пожилой мужчина, чья длиннополая одежда выдавала в нем лекаря. Тут же стоял бледный юноша, держа кожаную сумку, из которой торчали разнообразнейшие докторские инструменты, способные ужаснуть раненого солдата в сто раз сильнее, нежели жерла орудий врага. Особенно д'Артаньяну не понравилась широкая пила, имевшая такой вид, словно не раз уже побывала в деле.
- Кто - они, любезный? - поднял брови Рошфор.
- Убитые и раненые, конечно, - сварливым тоном отозвался врач. - За мной, как сумасшедший, прибежал Пуэн-Мари, он сказал, что в "Вольном мельнике" учинилось жуткое побоище, все завалено трупами и ранеными...
- Он преувеличил, - хладнокровнейшим тоном ответил Рошфор. - Раненый всего один, и он перед вами, а убитых, должен вас разочаровать, нет вообще...
- Он будет жить? - с беспокойством спросила миледи, глядя так, что гасконец готов был отдать за нее всю свою кровь.
После беглого осмотра врач сообщил чопорно:
- Должен вам сообщить, милая дама, что этот юноша проживет еще очень и очень долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19