— Только смотрите под ноги — не споткнитесь. Этот дом был раньше резиденцией голландского посла, с тех давних времен он ни разу не ремонтировался.Они миновали полутемный сводчатый проход и оказались в другом дворе, более обширном, чем первый. В глубине двора стоял дом старинной архитектуры. В окнах первого этажа горел свет.На звук их шагов дверь распахнулась, и на пороге показалась молодая женщина в небрежно накинутой муслиновой шали и со свечой в руке, освещающей ее красивое взволнованное лицо.— Наконец-то! — вздохнула она. — Я так волновалась! Я так переживала за вас!— Вы напрасно волновались, моя дорогая Тереза. Все кончилось хорошо, и мы, все трое, живы и здоровы. Позвольте, моя дорогая, представить вам шевалье де Турнемина из Лаюнондэ и его слугу.— Мне больше нравится слово «товарищ», — поправил Жиль, улыбаясь и подходя, чтобы поприветствовать молодую женщину. — Из Великого жреца онондагейцев нельзя сделать слугу. Если позволите, я представлю его вам, и вы убедитесь, что он так воспитан, как наши европейцы.Понго подошел к хозяйке дома и с достоинством поклонился ей. Лицо незнакомца просияло, казалось, он хотел обнять своего гостя, но ограничился тем, что положил ему руку на плечо.— Вы говорите как настоящий дворянин. Истинный Бог! Я счастлив принимать вас у себя.Знаменитый герой, благородный воин, защитник угнетенных, для меня большая честь видеть вас в моем доме.— Благодарю. Но, может быть, теперь, сударь, вы скажете, кому я обязан, больше чем жизнью?— Ах, тысяча извинений! Как я мог забыть?!Это госпожа де Виллермолаз, мой друг, а я Пьер-Огюстен Карон де Бомарше.Жиль не верил своим глазам.— Бомарше?! Автор знаменитой «Женитьбы Фигаро» и «Севильского цирюльника», в которых недавно играла сама королева вместе с графом д'Артуа?Писатель улыбнулся и поклонился.— Действительно, мне была оказана эта честь…Но удивление Турнемина еще не прошло.— Бомарше — тайный агент короля? Но не вы ли были брошены в тюрьму по его приказанию?— Да, в Сен-Лазар, но вовсе не по приказу короля. Это были происки мосье: меня засадил в Сен-Лазар, вас — в Бастилию. Несколько дней спустя король освободил меня оттуда. Почти как и вас, но немного проще: хватило простого приказа об освобождении. Хочу добавить, что я уже давно у него на службе… секретной, хотя он сам вряд ли так думает. Но это не важно…И он взмахнул рукой, как бы прогоняя грустные мысли.— Не кажется ли вам, шевалье, что, прежде чем разговаривать о политике, надо как-то вас высушить. Вы с господином Понго совершенно мокрые, посмотрите, во что превратился любимый ковер Терезы!— Ах, извините, мадам! Мы никак не думали оказаться в салоне.— Я вовсе не сержусь на вас, сударь, — улыбнулась Тереза, ласково глядя на своего мокрого гостя. — Пьер-Огюстен подыщет вам какую-нибудь сухую одежду, а потом мы поужинаем. У меня есть свежие яйца, я привезла их вчера из Эрменонвиля, и, надеюсь, вам понравится мое клубничное варенье.Некоторое время спустя, облаченный в палевый с белыми и зелеными разводами халат, принадлежавший самому Бомарше, Жиль восседал за столом рядом с Понго, одетым в пурпурную мантию, делавшую его похожим на короля из трагедии.Отдавая честь вареным яйцам, чудесным хрустящим хлебцам и душистому кофе, Турнемин рассматривал своих хозяев.Тереза была лет на двадцать моложе своего друга, но смотрела на него с почти материнской нежностью, ее прекрасные пепельные волосы, отлично причесанные, несмотря на уже довольно поздний час, обрамляли красивое лицо, а веселые голубые глаза внимательно следили, чтобы никто из гостей не был ни в чем обделен. Свежая, привлекательная, она отлично гармонировала с интерьером столовой: с потолком, расписанным Дориньи, двумя резными буфетами, заполненными массивным столовым серебром и фарфором; стены украшали фламандские натюрморты, а пятнадцать стульев, отделанных темно-красным мебельным плюшем, завершали весь ансамбль.Мягкий свет лился из большой бронзовой позолоченной люстры.Чувствовалось, что молодая хозяйка была душой дома, где все дышало порядком, достоинством и радостью. Говорила она с легким акцентом, и Жиль не мог удержаться, чтобы не задать вопрос:— Откуда вы родом, сударыня?Она стала такой же красной, как ее варенье.— 01 Вы заметили мой несчастный акцент? — сказала она с очаровательным смущением. — Я родилась не во Франции, шевалье, а в Швейцарии. Конечно, вам, парижанину, сразу заметно…— Что вы, мадам, какой я парижанин! Я бретонец и еще совсем недавно был просто бедным крестьянином. Как вам мой деревенский акцент? Ваш выговор очарователен, он напоминает мне моего лучшего друга барона Ульриха-Августа фон Винклерида.Говоря так. Жиль взял руку молодой женщины и, к явному удовольствию Бомарше, поднес ее к своим губам.Когда Турнемин отставил пустую чашку, Пьер-Огюстен встал, подошел к одному из буфетов и достал из него большой деревянный ларец, в котором лежали прекрасные, светло-коричневого цвета сигары.— Не желаете ли, шевалье? Наверное, в Америке вы привыкли курить сигары? Я сам иногда их курю, но редко.— Действительно, — сказал Жиль, беря осторожно один из табачных цилиндров и вертя его, прежде чем поднести к пламени свечи, — я приобрел там вкус к курению виргинского табака, а также сигар, но этот сорт я пробовал только однажды на приеме у адмирала Грасса. Эти сигары — большая редкость, вам просто повезло, господин Бомарше. У вас, верно, большой интерес к Америке?Писатель засмеялся, в свою очередь прикуривая от свечи.— Да, вы правы, большой интерес. Настолько большой, что Конгресс легко забыл о нем. Сигары и кофе, который мы только что пили, — вот и все, что мне осталось от дома «Родриго Хорталес и Компания», филиал которого я открыл даже здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103