В воздухе стоял аромат свежеиспеченного хлеба. Проходившие мимо них люди говорили то на валлийском, то на английском, а то и на французском и других языках, которые были ей незнакомы.– Для будущего Англии было бы лучше, если бы правосудие было справедливым и одинаковым для всех, – сказала Бренна. – Наказание кажется мне крайне жестоким. Художник просто неверно изобразил пропорции. Любой человек мог ошибаться насчет королевского фаллоса.Монтгомери рассмеялся.– Королю совсем не понравилось, что он стал посмешищем двора. О нем шептались в будуарах дам и отпускали шуточки в публичных домах.Огромная повозка с сеном прижала их к обочине. Какая-то женщина, высунувшись из окна второго этажа, что-то крикнула, и Бренна едва успела отскочить в сторону, прежде чем содержимое ночного горшка выплеснулось на улицу.Бренна поморщилась. Быть запертой в башне и избежать необходимости иметь дело с таким количеством людей вдруг показалось ей немалым преимуществом. С другой стороны, именно то, что она чувствовала себя в своей башне в безопасности, привело к тому, что она решила, что может продавать миниатюры с изображением короля, не опасаясь последствий.Они свернули к собору, возвышавшемуся над городом.– Слух о том, что существуют еще две миниатюры из этой скандальной серии, сделали их еще более популярными, – продолжал Монтгомери. Он смотрел по сторонам на витрины магазинов, на дома и телеги, но она почувствовала, что его рука дрогнула. Или ей это показалось? – Говорят, что эти две миниатюры будут стоить более пяти тысяч фунтов.Она чуть было не споткнулась.– Пять тысяч фунтов!Он удивленно поднял брови и обвел ее вокруг лужи.– Что тебе известно об этом художнике, Бренна?Силой воли Бренна заставила себя идти прямо к собору, к брату Гиффарду, а не броситься опрометью обратно в свою комнату и сжечь в камине эти миниатюры. Король, без сомнения, был взбешен. То, что преступное «дно» Лондона готово заплатить пять тысяч фунтов за изображение уродливого члена короля, заставит короля жестоко мстить. Ее безрассудство и глупость станут ее погибелью. Надо уничтожить оставшиеся две миниатюры до того, как их обнаружат. Или как можно скорее продать их, взять золото и сбежать.– Миледи, – сказал Монтгомери, – да вы просто позеленели. Может, нам зайти в таверну и выпить по кружке эля?– Да, милорд. Кружка эля не помешает.Будет лучше, если она утолит жажду, прежде чем ее обмажут дегтем, обваляют в перьях и бросят в королевскую темницу. Глава 17 Джеймс пристально посмотрел на Бренну, которая сжимала и разжимала в кулаке юбку своего нового шелкового платья, и попытался прочесть, что скрывается в ее таинственных зеленых глазах. Король прислал ему личную записку, желая узнать, что нового он узнал о миниатюрах, а у него ничего нет.Она что-то скрывает.Но что?Может быть, она знает, кто художник?Или художник – это она сама?Он обыскал каждое углубление в ее башне. Он опросил ее сестер и всех слуг в замке. Никаких признаков подпольного искусства он не обнаружил, равно как и мотивов для изображения подобных сцен.Подозревать ее было бессмысленно.Тем не менее, он был полон решимости добраться до истины.Они уже были на главной торговой улице города и шли по направлению к собору. Цепи на ее запястьях и щиколотках тихо позвякивали.Джеймса мучили сомнения. Что-то в этом неожиданном посещении собора казалось ему подозрительным.Остановившись посреди дороги, он повернул ее лицом к себе и поднял пальцем ее подбородок.– Бренна, это ты написала эти миниатюры?– Вы с ума сошли!Ее глаза блеснули гневом, и на мгновение ему показалось, что она собирается дать ему пощечину, как тогда в церкви.Он схватил ее за руку, чтобы она не могла этого сделать.– Успокойся, Бренна. Никто тебя на самом деле не подозревает.– Еще бы! До того как вы появились и заставили меня выйти за вас замуж, я должна была стать чертовой монахиней.Слово «чертовой» применительно к слову «монахиня» рассмешило его. Если она и разыгрывает свой гнев, она делает это совсем неплохо, просто мастерски. Все же она была женщиной, которую надо держать в ежовых рукавицах. Уж слишком много раз ей удавалось его одурачить.– Разве ты не помнишь, любовь моя, что мы договорились, что ты будешь придерживать свой язычок, как и положено приличной жене?Она сочла за благо воздержаться от дальнейших высказываний.– Дай мне свой футляр.Он открыл крышку и заглянул внутрь. Потом приподнял угол одной из картин, чтобы удостовериться в сюжете следующей – ангел, держащий в руках душу, летел на небо.Если даже она и написала те миниатюры, у него не было убедительной причины подозревать ее в том, что она понесет «Любовниц короля» в собор.Он понял, что дальнейшие расспросы не приведут ни к чему, кроме очередной ссоры, вернул ей футляр и направился к входу в собор.Она улыбнулась ему. Неужели в ее глазах был намек на победу? Или ему показалось?Им определенно надо проводить вместе больше времени, чтобы Бренна привыкла к тому, что он ее господин. Он не мог себе позволить проиграть эту битву.Перед ними был собор – массивное строение с замысловатыми архитектурными украшениями. Его окружал прекрасный парк – много цветущих кустов, а трава и деревья были искусно подстрижены и обильно политы. Вокруг собора были расположены другие строения – библиотека, нечто вроде канцелярии, хозяйственные постройки и кухни. Все это было окружено высокой каменной стеной и напоминало город в городе.Бренна увидела брата Гиффарда, сидевшего под развесистым старым дубом слева от здания, где жили обитатели собора. На нем была его обычная коричневая сутана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80