— прошептал заново рожденный Билли, готовый расстаться с двухгодовым доходом своей планеты, обретя зато возможность дышать.— Какой же вы хотите приобрести экспонат?— Билли, ты у нас платишь — ты и выбирай!— Вон тот! — не глядя ткнул рукой в сторону смотрительницы Полонски.Та быстро подбежала к стене и сняла один из двуручных «тесаков». М-р Смит взял его нежно, как ребенка, и, закатив глаза, прижавшись к лезвию щекой, что-то замурлыкал.М-р Полонски — ему в такт — никак не мог откашляться.— Мы его, родимого, повесим в зале заседания старейшин! Для устрашения врагов!— В честь нашего знакомства я приглашаю Вас, м-р Смит, и Вас, м-р Полонски, ко мне в гости! У моего сына сегодня именины, и я думаю, что мы сумеем неплохо отдохнуть за парой-другой рюмашек!Прошу вас следовать за мной, но хочу вас предупредить, что в гостях у меня из стратегических соображений будет находиться этот негодяй Моррисон…— Я его зарублю! — вскричал м-р Смит и со свистом рассек мечом воздух.— И опозорите меня на всю Вселенную!— Что же тогда нам делать? Может, нам не стоит ехать?— Конечно, надо ехать. Но только никому не говорите, кто вы такие, и отнеситесь к этому кровопийце Моррисону равнодушно. Вы увидите зато своего врага в лицо. Это еще больше укрепит в вас справедливую ненависть к этому бандиту. Только не удивляйтесь, друзья, что мне придется с ним быть любезным. Поверьте, если бы не обстоятельства, вынуждающие меня придерживаться норм приличия, я бы давно его собственноручно удавил!На подлете к своей вилле м-р Хаггард попросил пилота сделать круг над ней, чтобы увидеть результаты труда декораторов, но оных он не заметил, как ни вглядывался вниз.Зато, к своему удивлению, Хаггард обнаружил совершенно незнакомый и достаточно идиллический пейзаж, расстилающийся вокруг его построенной в стиле ампир виллы.Еще сегодня утром, улетая с Томми на экскурсию, он любовался девственной лесной чащобой, в которой он так любил побродить со своим верным «Зауэром» (хотя автору больше нравится «Франкот») и еще более верным спаниелем Джэрри (а я больше обожаю маленьких комнатных собачек, вроде моей московской сторожевой по кличке Полкан!). Теперь же внизу раскинулись полые холмы с аккуратно подстриженной травой и небольшими дубовыми рощами, а на месте его любимой тихой и кристально чистой речушки, протекавшей у самого дома, появилось овальное озеро. В нем плавало что-то очень похожее на предмет модного шлягера из популярного мюзикла Пита Чайковски (кто забыл, напоминаю: «Па-па-па-па, па-ра-ра, папа»). При виде этого искультуренного ландшафта рука м-ра Хаггарда стала тянуться за безотказным «Зауэром», но разум ему подсказал, что стрелять в лебедей нельзя, даже если они и белые.В принципе, лебедей надо было бы прикормить хлебными крошками, что м-р Хаггард обязательно бы сделал, будь у него карманы. Но, к сожалению, в то время они были не в моде, уступив место очень удобным в пользовании заплечным мешкам.«Да, ребята потрудились на славу! — подумал м-р Хаггард, подсчитывая в уме, во что обошлась ему эта перестановка декораций, — Гравитационное вскрытие и перенос более ста квадратных километров земли, глубиной среза не менее чем сто метров. Ну, я им покажу!» — и рявкнул водителю:— Управляющего имением мне на связь, немедленно!— Управляющий Дженкинс Вас слушает, сэр!— Что же ты, сукин сын, это учудил! Где теперь мой любимый Волчий лог? Где моя любимая сосна, я тебя спрашиваю, а?— На расстоянии 250 миль на северо-восток, в целости и сохранности, сэр!— Чтоб завтра же, как только я проснусь, все было на своем месте! И если хоть один муравей из моего любимого муравейника пропадет или же заблудится в незнакомой местности, я из тебя, старый ты огарок, лангет сделаю! Понял?— Не извольте беспокоиться, сэр. У нас ничего не пропадет, все разложено по полочкам, все оприходовано, каждый муравей со всеми сопровождающими его букашками сосчитан, каждая иголочка на вашей любимой сосне уложена аккуратненько одна к другой и ватой проложена, чтоб, не дай бог, не отсырела. Сохраним все, до единого зернышка, сэр! — Ты что, скотина, издеваешься?— Зря Вы меня ругаете, м-р Хаггард. Завтра все будет на прежнем месте, даже не заметите, как возвернем. Мы так все аккуратно перенесли, что даже волчица Клара, когда щенилась, ничего не заметила, так что не сумлевайтесь, сэр!— Как, уже ощенилась?— Да! Четыре мальчика и две девочки! Только у одной сучки на груди белое пятно, ну прямо как у вашего Джерри! Вот вернется с охоты Бэк, я и не знаю, что будет. А Вы как думаете, сэр?— Я думаю, что твоему Бэку поменьше бы следовало шляться к моей Диане, а то в последнем помете у всех щенков через две недели ушки стали торчком, это-то у чистопородной афганской борзой!— Христом Богом и двенадцатью апостолами клянусь, я в это время на больничном был! Радикулит у меня, сэр!— Да? А я знаю прекрасное средство от него!— Какое, сэр?— Берется больной радикулитом, заголяется ему то место; где тот изволит гнездиться. У вас, кстати, где болит?— Поясница, сэр!— Вот, заголяется поясница, и нежно кладется болезный на ближайший большой муравейник! Вы не знаете, где здесь ближайший муравейник, Дженкинс?— Я уже Вам сообщал, 250 миль на северо-восток, сэр! — обиделся управляющий и мрачно засопел.— Ну-ну, я пошутил, не будем ссориться! — м-р Хаггард примирительно улыбнулся, — Это, кстати, старое народное средство!— Я уже один раз воспользовался старым проверенным средством, рецепт которого вычитал в подсунутой вами книжице, сэр!— Каким же?— Мочой молодого поросенка! — Дженкинс начал сопеть, — Надо мной до сих пор даже куры смеются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63