Вот уже три недели как эти три точки сиротливо стоят в конце текста, как три маленьких цветочка на могилке, где, возможно, будет похоронено это еще не родившееся дитя, которое, несмотря на всю его ублюдочность, так дорого автору, его народившему! И если Вы спросите, почему автор предполагает такую мрачную перспективу своему детищу, то рискуете узнать, что его опасения небезосновательны. Посудите сами. Что надо для успешного завершения этой затянувшейся истории? Может быть — великий талант? Но каждый человек безоговорочно талантлив. Только в одних случаях в нем надо этот талант безжалостно разбудить или, в худшем случае, откопать его, если он сам этого сделать не может, а быть может, и не желает. Тогда, может быть, — изжить дефицит свежих мыслей? Опять же — нет! В нашем мире и в наше время происходят такие удивительные вещи и такие исключительные события, что достаточно не полениться, а всего лишь оглянуться вокруг, и черпай до бесконечности, сколько тебе влезет, первосортное вдохновение. Ведь жизнь преподносит нам такие невообразимые выверты, что десять мудрецов вряд ли смогут их описать и подвергнуть систематизации в ближайшие отчетно-календарные периоды! А может быть, всему виной хроническая нехватка времени, со ссылками на объективные причины? И опять не угадали! При современной-то интенсивности броуновского движения в рамках нашего существования никак нельзя прикрывать нехваткой Хроноса свою дремучую ленность. Время, как величина растяжимая, при правильной организации и планировании от достигнутого, может квантоваться до бесконечности, и ошибается тот, кто наивно считает, что в сутках всего 24 часа!!! На самом деле это величина переменная и может принимать различные достоинства, как в большую, так и в меньшую сторону. Опираясь на вышесказанное, и, несмотря на большую загруженность, автор никак не может объяснить свою беспомощность нехваткой времени. И хотя помимо необъяснимой тяги и приверженности к графоманству автор работает официально по меньшей мере на двух работах, и, раз не боится об этом всенародно заявить, значит на самом деле он на них работает, а часть работ он умудряется выполнять дома, во время еды, активного отдыха и сна. Время от времени (в свободное от человеческих потребностей) он регулярно просматривает газеты, смотрит телевизор, перечитывает любимые книги и слушает разнообразную музыку, и все равно он находит время для своего любимого дела — словоблудия Здесь надо на минуту остановиться и принести искренние объяснения по поводу сего маловразумительного заявления, сделанного в духе небезызвестного остзейского барона. А если кто не совсем правильно понимает, как можно спать и одновременно с этим работать (прошу не путать с вечным сном на рабочем месте!), то: — представьте, вы сладко спите, а вам звонят по телефону через каждые пятнадцать минут, ваши партнеры по совместной борьбе (работе), и вы, не просыпаюсь, деловито отдаете распоряжения, обещания, заверения и согласования; — представьте, вы спите, а ваши магнитофоны пишут, и только время от времени, подсознательно и инстинктивно услышав, что сработал «автостоп»; вы, не просыпаясь, встаете, меняете кассету, и опять благополучно ложитесь спать. По поводу же работы во время еды и отдыха здесь нет смысла пускаться в подробные разъяснения, так как основная часть работы автора имеет четко выраженную интеллектуальную основу: жевать и думать одновременно еще никто никому не смог запретить! Одним словом, автор прекрасно находит время для работы над своим эпохальным романом. И место — тоже. Основная масса этих страниц написана в отдельном личном кабинете (единственное место в квартире, где можно курить), имеющемся во всех отдельных однокомнатных квартирах (а у меня как раз имеется в личном и безраздельном пользовании стандартная восемнадцатиметровая хрущевка). Здесь автору прекрасно работается, сидя на водобачковом агрегате, как горному орлу на вершине Кавказа. Здесь, кстати, написаны и все его столь несовершенные стихи (вирши). Самая лучшая часть страниц написана в общественном транспорте (удобней всего пишется в электричке). Один раз в автобусе дальнего следования водитель принял меня или же за контролера, а может, и за шпиона-диверсанта, и, поддавшись обуявшему его негодованию и избытку шоферского патриотизма, стал вести свой верный ЛиАЗ по прекрасному ровному шоссе так ловко, что всю дорогу меня швыряло из сторону в сторону так, что потом целую неделю я разбирал, что же это я сочинил в той шоссейно-прифронтовой обстановке. Наиболее длинные абзацы написаны ночью, также как и этот никому не нужный монолог (сейчас на часах 03:05 час/мин московского времени). Одним словом, если чего захотеть, то это всегда можно найти. Так может быть, автор боится, что его труд будет напрасен и никогда не увидит свет его издание? Вот чего нет, того нет! Если б я этого боялся, то и не взялся бы за дело. А раз вы это сейчас читаете, то видите, насколько я был в этом прав («Скромный ты наш!»). А если честно, прежде чем бояться, надо сначала роман написать до конца, а потом — бойся себе на здоровье. Не скрою, немаловажную роль в этом беспрецедентном моем упорстве и бредовом занятии сыграло расширение демократии и гласности и вместе с ними — твердая надежда на светлое будущее даже для столь недостойного и похабного произведения, как роман «Акулу съели!» "Так чего ж тебе еще надо! — воскликнет возмущенный читатель, — если у тебя нет никаких проблем, валяй дальше про нашего ненавистного м-ра Хаггарда! И хватит сопли распускать, работать надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63