Между прочим, к числу их принадлежали Шарлота де Полиньяк, графини де Бриер и де Саль, маркиза д'Авринкур, госпожа де Бриссак, госпожа де Шуазель, д'Эспиналь, де Бурсен, де Тривьер, де Лаблаш, де Лионаменси, д'Эльсе, д'Ове, д'Эвре, д'Арбах, де ла Фар, де Монтель, де Бреган, де Берси, де Бессен, де Жанлис, де Ломениль. Если я приберег к концу имя графини Жанны Валуа, чье царственное родство было признано и милость к которой была так велика, что она располагала придворными экипажами, то я сделал это частью для того, чтобы сказать, что она просила моего согласия на принятие одной особы, не желающей быть ни узнанной, ни названной.
Эта таинственность допускалась нашими правилами, я не пытался делать по этому поводу какие-нибудь дерзкие предположения.
Между тем, час, назначенный для посвящения, настал.
В свое время распространялось так много ложных историй об этих собраниях и церемониях, заимствованных из египетских обычаев, что я считаю своим долгом восстановить истину, искаженную невежеством и злонамеренностью.
Наши прелестные дамы готовились к посвящению не особенно тяжелым, но правильным постом. В течение восьми дней они должны были вставать и ложиться вместе с солнцем, что немного нарушало их привычки. Наконец, 7 августа в восемь часов вечера Лоренца постучала золотым молотком в дверь святилища, которая упала перед ней.
Тридцать шесть избранниц, введенные привидениями самого мирного вида и вполне скромными, были разведены по разным комнатам по шести особ в каждую. Там нужно было раздеться и снять фальшивые шиньоны. Оставшись в одних рубашках, они надели поверх них мантии из тонкой белой шерстяной материи, которые оставляли открытыми шеи и скрещивались на груди. Этот костюм, изящный в своей простоте, сдерживался разного цвета поясами, смотря по группам. Было шесть поясов черных, шесть голубых, шесть красных, шесть лиловых, шесть розовых и шесть «невозможных», как назывался модный в то время цвет, который я не в состоянии назвать иначе.
Кроме того, у всех были распущенные по плечам волосы, без пудры, сдерживаемые на лбу повязками таких же цветов, как и пояса. Все были в туфлях и белых шелковых чулках с подвязками выше колен. Наконец, большие покрывала закутывали головы и не позволяли различать лиц.
Разделение по группам было сделано по желанию посвящаемых таким образом, чтобы свести вместе лиц, которых в жизни соединяли приличия или симпатия.
Я не собирался подвергать этих знатных дам, по большей части очень красивых и немного скептичных, ужасным испытаниям, годящимся только для простонародных умов, тем не менее надо было их заинтересовать и поразить их воображение, так как они ушли бы недовольными, если бы не испытали хотя небольшого страха.
Их подвели к громоздким широким креслам, велела сесть и молчать. Раздалась божественная музыка, в воздухе появились благоухающие облака. Духи всегда играют большую роль в посвящениях, ибо они восхитительно предрасполагают умы ко всему чудесному. Стальная цепь, переданная из рук в руки, соединяла всех присутствующих, и им было приказано как можно крепче сжимать ее, не оставляя ни под каким предлогом. Эта цепь, насыщенная магнетическим током, быстро развила в них нервную дрожь, которая имела в себе нечто приятное.
Лампы, освещавшие церемонию, мало-помалу начинали гаснуть, и вдруг над небольшим белым мраморным алтарем, занимавшим дальнюю часть храма, появилась яркая, сияющая точка. Все взгляды устремились к этому ослепительному свету, и в то же время высокие бледные фигуры появились в облаках дыма, поднимавшегося к сводам, фигуры неопределенные, возникшие из воздуха, как неуловимые видения, но, тем не менее можно было различить их грациозность и женские формы.
Музыка смолкла. Светящаяся точка увеличилась, ширилась и стала распространять вокруг себя яркий свет, в центре которого появился Великий Учитель (это был я) в роскошном одеянии, сверкающем драгоценными каменьями. Тогда я стал говорить о нищете народа, о безобразиях богачей, о беспорядках при дворе, сказал, что близка кончина мира, предсказывал потоп, катастрофу, которая сметет старый мир, и прерывистое дыхание моих прелестных слушательниц доносилось до меня.
Вдруг раздался страшный треск, трубные звуки последнего суда, раздирающие душу, ужасные крики, пронзительный свист, грохот железа; блеснула молния. Все это пронеслось над головами испуганных присутствующих. Свет исчез, темнота сделала этот нечеловеческий шум еще ужаснее. Стальная цепь задрожала в руках, державших ее, и стала метать искры. Там и сям в воздухе появилось пламя.
Испуганные неофитки испускали отчаянные стоны.
Через несколько мгновений все снова успокоилось. Свет опять появился и озарил божественную фигуру, возникшую на алтаре. Она была закутана в белое шерстяное покрывало, но, распахнувшееся с головы до ног, оно позволяло видеть юную богиню, у которой на левой ноге была надета широкая огненная лента, украшенная монограммой Изиса. Она была восхитительна в своей изумительной красоте, вызвавшей шепот восхищения.
Тогда появился я и преклонил колени перед Великой учительницей, поцеловал ее маленькую белую ножку, которую она отняла у меня и поставила мне на голову в знак своей власти; затем я опять исчез.
Послышались нежные звуки органа, возвещавшие о начале церемонии посвящения.
Каждая группа приближалась по очереди и становилась напротив Лоренцы, которая медленно кланялась уже в запахнутой мантии. Шесть претенденток открывают левую сторону груди и протягивают руки. Великая Учительница произносит слова клятвы и при ответе «клянусь» передает им магический предмет, на котором начертана печать, затем она крестообразно проводит рукою по открытой груди и целует одну из посвященных в губы, а та, в свою очередь, передает этот поцелуй всем присутствующим сестрам, шепотом называя им пароль, полученный при поцелуе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47