Если у Гефора нашлось имя и для огненной твари, вполне возможно, что это название тоже дано моряками, да и сам он имеет отношение к чудищу.
На губах Агии заиграла тонкая улыбка.
– Итак, тебе все известно, и ты можешь одолеть меня, где захочешь, – при условии, что здесь тебе хватит места, чтобы размахнуться своим огромным мечом.
– Я и без меча тебя одолею. Один раз ты уже лежала у моих ног – у входа в шахту. Но у меня есть нож.
В этот миг на пороге появилась мать мальчика, и мы замолчали. Она перевела изумленный взгляд с меня на Агию; затем, словно никакое удивление не могло ни пересилить ее печаль, ни изменить намерений, она закрыла дверь и задвинула тяжелый засов.
– Он услышал, что я наверху, – сказала ей Агия, – и велел спуститься. Он собирается меня убить.
– И как же я этому помешаю? – устало спросила женщина и повернулась ко мне. – Я потому ее спрятала, что, по ее словам, ты желал ей зла. Меня ты тоже убьешь?
– Нет. Я и ее не собираюсь убивать, и ей это хорошо известно.
Лицо Агии перекосилось от гнева, подобно раскрашенному восковому изваянию другой прекрасной женщины работы самого Фехина, которое, будучи охвачено пламенем, теряло бы форму, одновременно и плавясь, и обгорая.
– Ты убил Агилюса и гордился этим! Разве я не столь же достойна смерти? Ведь мы с ним одной крови!
Я не вполне поверил, что у нее есть нож, и даже не заметил, как она выхватила его – кривой траксийский кинжал.
В воздухе уже давно висела тяжесть приближавшейся бури. Меж горных пиков прогремел гром. Когда замерли отзвуки его раскатов, словно в ответ раздался странный голос. Я не в силах его описать: в нем было что-то и от человеческого вопля, и от звериного рыка.
Усталость с Касдо как рукой сняло, она опрометью бросилась к окнам. Под каждым оконным проемом, прислоненные к стене, стояли тяжелые деревянные ставни; она подхватила ближайший, словно это был всего лишь противень, и с грохотом обрушила его в скобы ставней. Во дворе бешено залаял пес и внезапно затих; было слышно лишь, как стучат первые капли дождя.
– Ну вот, уже здесь! – кричала Касдо. – Уже здесь! – И, обернувшись, напустилась на сына: – Прочь с дороги, Северьян!
Сквозь одно из оставшихся открытыми окон я услыхал детский голос:
– Отец, помоги мне!

16. АЛЬЗАБО

Я как мог старался помочь Касдо и случайно оказался спиной к Агии и ее кинжалу. Эта оплошность едва не стоила мне жизни: как только я поднял тяжелый ставень, она тут же набросилась на меня. Говорят, что женщины и портные держат нож лезвием вниз, однако Агия, словно закоренелый убийца, нанесла удар снизу вверх, чтобы вскрыть внутренности и достать до сердца. Я повернулся как раз вовремя и успел загородиться ставнем; нож пробил дерево, и стальное острие вышло наружу с обратной стороны.
Ее подвела сама сила удара. Я вывернул ставень и отбросил его подальше вместе с торчащим из него кинжалом. Агия и Касдо кинулись к нему. Я поймал Агию за руку и оттолкнул назад, а Касдо со стуком задвинула ставень, оставив кинжал торчать рукоятью наружу, где вот-вот готова была разразиться буря.
– Сумасшедшая, – тихо, почти виновато, произнесла Агия. – Оставляешь оружие тому, кого сама боишься, неужели не понимаешь?
– Тому, кто там, за дверью, ножи не нужны, – бросила в ответ Касдо.
Дом был погружен во мрак; единственным источником света остался ярко-красный огонь очага. Я огляделся в поисках свечей или фонаря, но не заметил ни того, ни другого; как я узнал после, то немногое, что имелось в доме, было унесено на чердак. За окнами сверкнула молния, высветив контуры ставней и прерывистую линию порога, – и я мгновенно сообразил, что эта линия должна была быть цельной.
– Там кто-то есть, – сказал я. – Там, у двери.
Касдо кивнула.
– Я вовремя загородила окно. Эта тварь никогда не являлась так рано. Наверное, ее разбудил дождь.
– А вдруг это твой муж?
Прежде чем она успела ответить, раздался тонкий голос – тоньше, чем у мальчика:
– Пусти меня домой, мама!
Даже я, не ведая, кто это говорит, почувствовал в простых словах ужасное несоответствие. Да, возможно, голос принадлежал ребенку, но не человеческому ребенку. – Мама, – послышалось снова, – дождь начинается. – Нам лучше подняться наверх, – сказала Касдо. – Если мы уберем за собой лестницу, оно не достанет нас, даже если ворвется в дом.
Я подошел к двери. В темноте между вспышками молний я не мог разглядеть стоящих на пороге ног. Но сквозь стук дождевых капель я услышал хриплое размеренное дыхание и скрежет, словно притаившееся во мраке существо переступало с лапы на лапу. Я обернулся к Агии.
– Твоя работа? Очередная тварь Гефора?
Она затрясла головой, карие глаза лихорадочно блестели.
– Нет. Таких много в здешних горах, ты лучше меня знаешь. – Мама!За дверью раздалось шарканье: капризно окликнув женщину, чудовище сошло с порога. Скрипнул ставень, и я попытался разглядеть что-нибудь сквозь щель. За окном стояла непроглядная темень, но до моих ушей донеслась мягкая, но тяжелая поступь, какую мне доводилось слышать дома из забранных решетками окон Медвежьей Башни.
– Оно сожрало Северу три дня назад, – сказала Касдо, пытаясь поднять старика со стула; он вставал медленно и неохотно, не желая отходить от теплого очага. – Я никогда не позволяла ей с Северьяном гулять в лесу, но оно явилось на поляну за целую стражу до наступления сумерек. С тех пор оно приходит сюда каждую ночь. Собака не смогла его выследить, и Бекан сам отправился на охоту.
Я начал догадываться, что это был за зверь, хотя до сих пор ни одного такого не встречал.
– Похоже, это альзабо. Ведь это из его желез добывают аналептик?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89