Он налил и себе. Какое-то время мы беседовали на разные темы. Потом мне удалось отвлечь на минуту его внимание, и, пока его бдительность была притуплена, я успел подмешать ему в питье вещество, благодаря действию которого он на время лишился сознания. Таким образом, у меня было вдоволь времени, чтобы обыскать комнату. Я предполагал, что книга скорее всего находится там, и не ошибся. Она оказалась в нижнем ящике письменного стола. Я забрал ее и покинул его жилище.
Сраженный наповал таким проявлением инициативы и расторопности, я совершенно онемел, зато старая прародительница испустила такой крик, или клич, от которого на широких просторах охотничьих угодий любители псовой охоты подскочили бы в своих седлах, как прыгающие семена.
— Вы хотите сказать, что подсыпали ему «микки финн»?
— На сленге эти порошки называются именно так, мадам.
— Они у вас всегда имеются при себе?
— Небольшой запас я, как правило, ношу с собой, мадам.
— Заранее не угадаешь, когда они могут пригодиться, да?
— Абсолютно верно, мадам. Поводы к их использованию возникают постоянно.
— Что ж, мне остается только поблагодарить вас. Вы добились победы на краю поражения.
— Весьма признателен, мадам.
— Тысяча благодарностей, Дживс.
— Не за что, мадам.
Я ждал, что пожилая родственница сейчас начнет чехвостить меня за то, что я сам не догадался подсыпать Бингли снотворного, а я знал: тетушек не переубедишь, и бесполезно будет оправдываться тем, что у меня нет подобных снадобий. Однако она пришла в жизнерадостное настроение и браниться не стала. Снова вернувшись к теме Л. П. Ранкла она сказала, что все-таки, оказывается, ей сегодня везет, и поэтому она не собирается сидеть сложа руки.
— Сейчас же иду к нему, — громогласно заявила она, — и нисколько не сомневалось, что сыграю на нем, как на мандолине. Прочь с дороги, молодой Берти, — крикнула она, направляясь к двери, — или я затопчу тебя в пыль. Улю-лю! — добавила она, переходя на язык своей охотничьей молодости. — Ату! Вперед! Ищи!
Или что-то в этом роде.
Глава 12
После того как тетушка покинула гостиную со скоростью приблизительно 60 миль в час, наступила дрожащая тишина, какая бывает во время урагана в Америке, когда воющий ветер, чуть не вытрясший из вас душу, устремляется дальше на запад, чтобы и в тех краях проверить жителей на прочность. А вы остаетесь ошарашенные. Я повернулся к Дживсу и, разумеется, нашел его безмятежным и невозмутимым, как устрица в створке раковины. Возможно, он с детства привык видеть вопящих теток, которые пулей вылетают из комнаты.
— Что она такое сказала, Дживс?
— Если не ошибаюсь, «улю-лю», сэр. По-моему, мадам также добавила «ату, вперед и ищи».
— Думаю, члены охотничьих обществ все время говорят что-нибудь в этом роде.
— Полагаю, что так, сэр. Это побуждает гончих бросаться в погоню с удвоенной энергией. Лисе, естественно, приходится нелегко.
— Ни за что не хотел бы быть лисой. А вы, Дживс?
— Безусловно, есть уделы и позавидней, сэр.
— Беднягу заставляют не только бежать во весь дух по пересеченной местности, но и слушать, как люди в цилиндрах издают эти грубые возгласы.
— Совершенно верно, сэр. Очень нелегкая доля.
Я вынул батистовый платок и промокнул лоб. Из-за последних событий мои поры струили влагу, как версальские фонтаны.
— Жаркие дела, Дживс.
— Да, сэр.
— Вгоняют в пот.
— Да, сэр.
— Сейчас здесь кажется так тихо.
— Да, сэр. «И тишины бальзам пролился, чтоб залечить ушибы звука».
— Шекспир?
— Нет, сэр. Американский писатель Оливер Уэнделл Холмс. Это цитата из его стихотворения «Шарманщики». Одна из моих тетушек читала его мне, когда я был маленьким.
— Вот не думал, что у вас есть тетушки.
— Три, сэр.
— И они такие же взвинченные, как та, что сейчас нас покинула?
— Нет, сэр. У всех троих одинаково умиротворенный взгляд на жизнь.
Я и сам несколько умиротворился. Стал благодушней, если хотите. А благодушие прибавило мне снисходительности.
— Да я и не осуждаю пожилую родственницу за взвинченность, — сказал я. — Ее всю поглотило начинанье, сделавшее что-то там мощно.
— «Начинанье, взнесшееся мощно», сэр?
— Точно.
— Тогда давайте надеяться, что оно не будет «сворачивая вбок от замыслов высоких, словно горы, терять имя действия».
— Да, давайте. Словно горы?
— Да, сэр.
— Это Бернс, что ли?
— Нет, сэр. Цитата из пьесы Шекспира «Гамлет».
— А, «Гамлета» я знаю. Тетя Агата когда-то заставила меня вести на него в театр «Олд Вик» ее сына Тоса. Спектакль, по-моему, был неплохой, хотя и несколько заумный. Вы уверены, что «Гамлета» написал не Бернс?
— Уверен, сэр. Это общеизвестный факт.
— А, ну тогда ладно. Но мы отвлеклись от сути вопроса, которая заключается в том, что тетя Далия по уши погружена в это «начинанье, взнесшееся мощно». Оно касается Таппи Глоссопа.
— В самом деле, сэр?
— Это должно быть вам интересно: вам же, я знаю, всегда нравился Таппи.
— Очень приятный молодой джентльмен, сэр.
— Да, когда не отводит в сторону последнее кольцо над бассейном в «Клубе шалопаев». Подробности дела в двух словах не изложишь, но я скажу о главном. Л. П. Ранкл, прикрывшись буквой договора… можно сказать — буква договора?..
— Да, сэр.
— …обманул отца Таппи, заключившего с ним сделку… нет, не совсем сделку, отец Таппи работал у него, и Л. П. Ранкл воспользовался формулировкой примечания к их договору, чтобы отнять у него доходы от его изобретения.
— Обычная история, сэр. Финансисты склонны наживаться за счет изобретателей.
— А тетя Далия надеется, что уломает его и он отстегнет некоторую сумму Таппи.
— Под действием угрызений совести, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52