— Вчера говорил с вашей матерью, — сообщил смущенный необычным приветствием спекулянт. — Ваш отец нездоров, да? Пожалуй, занесу ему китовой печени...— Простите. — Сано бросил на прилавок несколько монет.Жаль упускать Кикунодзё, но Любитель Клубнички важнее, Сано обязан быть преданным в первую очередь сегуну.Исиро отдернул занавеску и ворвался на кухню. У стола женщина разделывала рыбу. Сано чуть не сшиб стряпуху.— Виноват! — Он сиганул за дверь.Любитель Клубнички несся по зловонному переулку к реке.— Подождите! — крикнул Сано. — Я только хочу с вами поговорить!Окубата поудобнее перехватил мешок.Сано догнал бы галерейщика, не возникни на пути пьяная компания. Он вылетел из переулка в тот момент, когда галерейщик вскочил в лодку.— Подождите, Окубата! — тяжело дыша, сказал Сано и ринулся сквозь толпу, свору бродячих собак и частокол рыбацких сетей.— Скорей, скорей! — подгонял Любитель Клубнички лодочника, пританцовывая и грозя опрокинуть утлое суденышко.Пожав плечами, лодочник оттолкнулся шестом от берега. Сано зашел по колено в ледяную воду и уцепился за борт.— Прошу вас, вы должны рассказать мне о планах заговорщиков.Любитель Клубнички ударил ногой по рукам Сано и завизжал:— Убирайтесь прочь! Оставьте меня в покое!Лодка накренилась, галерейщик с лодочником, ругаясь на чем свет стоит, плюхнулись в воду. Сано поймал торговца за ворот.Снова и снова он опускал уродливую голову под воду.— Рассказывай!Любитель Клубнички захлебывался, фыркал, стонал и ничего более. Тогда Сано искупал его в реке столь решительно, что он перестал подавать признаки жизни. Сано вытащил его на берег.— Где? Когда? Как?Багровый, с выпученными, как у рака, глазами, Окубата жадно глотал воздух.— Ну?!— Убейте меня, господин! — наконец провыл галерейщик. — Я не знаю, когда, где и как господин Ниу планирует убить сегуна! Глава 23 О-Хисе не хотелось сидеть в имении Ниу. Не хотелось шить одежду для кукол дочерей даймё под надзором Ясуэ, старшей швеи. Когда время встречи с Сано прошло, душа о-Хисы стала изо всей мочи рваться к мастерской мечника, но...— Когда закончишь это, — Ясуэ указала на крошечное кимоно, которое подшивала о-Хиса, — возьми вон то. — Оглядела яркие отрезы ткани, лежащие на полу. — До праздника кукол всего месяц, а нам нужно приодеть две сотни игрушек. Иначе накликаем беду на дом.О-Хиса вздохнула:— Хорошо, Ясуэ-сан.Когда-то о-Хисе нравилась эта работа, она навевала воспоминания о счастливом детстве. Мать и бабка, обе вдовы, обшивали за гроши окрестную голь. Но они всегда раз в год устраивали праздник кукол — традиционную радость для девочек. Поздно вечером они садились вокруг плиты и принимались шить кукольные наряды. Мать непослушными от усталости руками ласково и терпеливо показывала маленькой дочери, как кроить и метать. Слепая бабушка, улыбаясь, на ощупь стачивала детали одежды. Десятый и последний праздник, накануне отбытия из Нихонбаси к месту первой работы, особенно запомнился о-Хисе.— Не плачь, деточка, — сказала бабушка. — Ты будешь приезжать к нам на Новый год, когда слуг распускают по домам.— Будь храброй и старательной, — наставляла мама, моргая, чтобы слезы не потекли ручьем.О-Хиса вздохнула, опечаленная сравнением прошлого и настоящего. Кимоно будет из шелка, а не из хлопчатобумажного лоскутка. И куклы будут из качественного фарфора, а не из дерева или соломы. И праздник будет для дочерей даймё, а не для нее.Были у о-Хисы и другие причины для печали. Пораженные артритом пальцы старшей швеи больше не держат иглу. Ясуэ сохраняет должность только потому, что некогда служила в семье госпожи Ниу. Теперь ее основной работой является наушничество. Через старшую швею госпожа Ниу узнает обо всем, что творится на женской половине.Рядом с Ясуэ сидит служанка о-Аки, грузная, хмурая — ей бы подковы гнуть, а не иголкой искусничать. Тоже доносчица. Ее специализация — слуги. Докладывает госпоже Ниу об их ошибках, разговорах, мелких кражах, проказах. Однажды застукала помощника повара. Сломала мужчине руку и отвела к хозяйке.— О-Хиса, ты делаешь слишком крупные стежки. — Старшая швея сердито насупилась. — Укороти. Что за неумеха! Неужто мать тебя ничему не научила?— Простите, Ясуэ-сан.Пошивочные, где они сидят, — островок тишины в бурлящем доме. Хотя смерть барышни Юкико и траур определенным образом влияют на обстановку, тем не менее приготовления к Новому году кипят. Слуги заканчивают генеральную уборку. Дочери даймё, наложницы и их фрейлины выбирают кимоно, в которых отправятся на вечеринки. Служанки греют воду для мытья, укладывают волосы, приносят и уносят одежду, делают массаж, подают чай и закуски. Повара варят, парят, пекут, шинкуют. Ошалелые от суматохи дети с воплями гоняются друг за другом по коридорам. О-Хиса рассчитывала, что под шумок удастся улизнуть, чтобы встретиться с Сано, но ее приобщили к праздничным хлопотам и выйти из дома нет никакой возможности. Как теперь найти Сано?Хотя молодой господин ни словом, ни делом не намекнул — дескать, знаю, что ты подглядывала за мной на вилле, — однако после смерти барышни о-Хиса почувствовала слежку. Много раз она проходила по коридорам имения и слышала, как за ней открываются и закрываются двери, как незримые наблюдатели фиксируют ее перемещения. Когда она выходила с поручением за ворота, какая-нибудь служанка обязательно невзначай попадалась на пути, и они шагали вместе. О-Аки перебралась в комнату о-Хисы в качестве четвертой соседки. А по возвращении с виллы совсем стало невмоготу. Ясуэ и о-Аки встретили о-Хису на пороге дома и с тех пор держат под постоянным контролем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91