.. Она тотчас поняла,
что это снова Гиг. Она рещила при первом удобном случае сказать Антонию об
этом назойливом рабе; его слишком откровенные и жадные взгляды раздражали
царицу.
Антоний дожидался Клеопатру в небольшом, овделанном мрамором зале, стены
и потолки которого украшали барельефные сцены из жизни главного римского
бога. В боевой кольчуге, одетой поверх льняной туники, Антоний выглядел еще
довольно моложаво для своих пятидесяти пяти лет, хотя военные поражения и
измены последних месяцев сильно состарили его. Он был высок, статен и
красив, блестели его глубокие синие глаза, завивались прядями черные
волосы, обильно посеребренные сединой. На открытом суровом лице читались
тревога и скорбь. При появлении Клеопатры морщины на его лбу разгладились,
а затуманенный взгляд прояснился.
Когда они остались одни" он с криасом: "О! моя царица!" - бросился перед
ней на Кошении принялся осыпать страстными поцелуями ее руки, унизанные
перстнями.
- Есть ли сообщения от Октавиана? - спросила царица. - Что с нами будет,
когда он войдет в город?
- Я направил ему около дюжины писем, но ответа не получил ни на одно! -
воскликнул в отчаянии Антоний. - Умолять его бесполезно, он ненавидит меня!
- Я уверена, что он пощадит вас, - продолжала царица, - мы ему нужны
живыми для того, чтобы в триумфе провести нас по улицам Рима перед ликующей
толпой...
- Нет, этого не будет! - Антовий с силой сжал те руки. - Я лучше убью
себя.. Умрем вместе, Клеопатра, покажем хотя бы смертью своей нашим
клеветникам пример самопожертвования и благородства!
- Умереть? - Клеопатра в испуге отшатнулась, вырвала руки из его рук. -
Какое страшное слово ты произнес...
- Но это лучше, тем те унижения, которые готовят нам Октавиан!
- Нет, нет - . Мне страшно слышать такие речи... - застонав, Клеопатра
прошлась по залу.
Подойдя к окну, она с минуту невидящим взором смотрела на последние
догорающие отблески, заката.
- Неужели все пути для бегства отрезаны? - обернулась, наконец, она к
Антонию.
- Бежать недостойно римлянина, - глухо ответил тот. - Лучше умереть в бою
или броситься на. меч, чем покрыть свое имя позором на все времена.
- Но я те хочу умирать!
- Я для тебя пожертвовал всем, Клеопатра, - Антоний заговорил быстро и
страстно, не свода с лица Клеопатры горящих глаз. - Ради тебя я отказался
от власти в Риме и уступил Италию Октавиану; посвящая тебе все свое время,
я перестал заниматься государственными девами, управление восточными
провинциями ускользкуло из моих рук, мои наместники один за другим стали
изменять мне и переходить ва сторону Октавиана...
- Но при чем здесь я? Ты сам назначал их!
- Всюду предатгельство, обман, измена... - продолжал Антоний и глаза его
затуманились слезами. - Прошлой ночью пришли дурные вести из Кирены.
Наместник Ливии Луций Скарп, мой старый друг, обязанный мне своей карьерой,
которому я приказал стянуть войска к Александрии, подчинил свои легионы
Октвиану...
При этом известии Клеоптра вскрикнула в ужасе.
- Значит, надежды нет?
- Надеятъся нам осталось только на милость богов,- мрачно заключил
Антоний.. - Может бытъ, там, в неведомых долинах Страны Мертвых, они
соединят нас так, как мы были соединены на земле...
- Лишиться престола, жизни... - прошептала Клеопатра. И добавила
мысленно, устремив взгляд на Антония: "Из - за этого старого, грубого
вояки, которого я никогда не любила.."
Тот вздрогнул, словно прочитав ее мысли.
- Клеопатра! - он бросался к ней. - Почему ты так холодна ко мне все эти
последние дни? Ведь я люблю тебя даже больше, чем прежде! Скажи, скажи же
мне, что и ты меня любишь...
Клеопатра не ответила. Замешкавшись, она опустила глаза.
- Горе мне... - простонал Антоний. - В эти минуты я должен быть у
Канопских ворот, где мои верные воины из последних сил сдерживают натиск
легионеров Октавиана... А вместо этого я здесь, у твоих ног.. Я все принес
тебе в жертву, Клеопатра, все - карьеру, славу, владычество над Римом, а ты
за это платишь мне черной неблагодарностью! Я отрекся от собственных
предков, чтобы соединиться с тобой узами брака и положить начало новой
царской династии в Египте. Ты знаешь сама, что - именно это дало повод
Октавиану развязать против меня войну!
- Да, Антоний, я знаю, - слабо, как эхо в дворцовых переходах,
откликнулась Клеопатра.
- Приди же ко мне, - вскричал Антоний, - обними меня, как обнимала
прежде...
Но Клеопатра не шевельнулась. Она молча смотрела в окно. В ее взгляде
сквозила тоска, губы дрожали.
Тогда Антоний, ревя, как дикий зверь, подскочил к ней, сжал ее в
страстных объятиях и впился губами в ее рот. Клеопатра пыталась
отстраниться, но ее холодность только распаляла его страсть. Тяжело дыша,
он бросил ее ва ковер и сам довалился вместе с ней, но в эту минуту за
дверью послышались громкие голосу стражников и в дверь просунулось
озабоченное лицо Бренна.
- Ну, что там такое? - громовым голосом проревел недовольный Антоний.
- Срочное довесевие из Канопы, господин, - ответил Бренн. - Солдаты без
тебя отказываются воевать. Среди них ходят разговоры, что, ты
прохлаждаешься в объятиях гречанки, в то время как они проливают кровь на
защитных укреплениях.. Они хотят видеть тебя, господин!
- Пошли гонца с известием,.что я прибуду в войска тотчас, - с этими
словами Антоний, тяжело засопев и даже не оглянувшись на простертую на
ковре Клеопатру, поднялся и быстро вышел из мраморного зала.
Спустя минуту в углу открылась дверца и оттуда выскользнула верная
Хрисида.
- Что он с тобой сделал, о добрая госпожа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28